- Я волновался ужасно - кругом одни гении, и к тому же режиссёру Валерию Фокину нашептывали, что на роль Хлестакова вообще-то в театре есть свои именитые артисты. А он: «Мне нужен такой Хлестаков, как Мищенко и такой Городничий , как Гафт».
И вот спектакль. Моя первая сцена, стою в кулисах, жду выхода. Вижу, что Гафт отыграл свою сцену, ушёл за кулисы, я отыграл и вернулся, а он подошёл сзади и говорит мне: «Если так будешь играть, я не выйду с тобой на сцену». И ещё приправил соответствующими крепкими выражениями.
У меня ноги подкосились. И потом ещё несколько раз он стоял в кулисах и недовольном бубнил про мою плохую игру. Один раз у меня лопнуло терпение, и я его послал. Я был сам не в себе. На сцене руки ходуном ходили, еле доиграл. Потом кинулся его искать, чтобы извиниться, а он идёт навстречу и на ходу говорит: «Гениально старик, гениально! Извини, ты не причём, это мне надо что-то делать с собой». И с того времени и до конца дней моя любовь к Валентину Иосифовичу была безмерна. И мы перешли на ты: я ему говорил «Валя», он мне «Вася».
И никогда не забуду, как после первого прогона спектакля «Анархия» в постановке Гарика Сукачёв (сейчас «Анархия» не идёт в «Современнике» - М. Р.), я поднялся к себе в гримерку. Открываю дверь, вижу, что в кресле у окна в темноте сидит Гафт. «Может не в ту гримерку попал?» - подумал я. а Валя: «Заходи, заходи... Ты не представляешь, что ты наделал. И как мне после такой работы выходить на сцену?» Я же был потрясён - это он, звёздный артист, не уверен в себе?» Его похвала была для меня как присвоение звания народного артиста.
Но это Гафт. Он такой, соткан из сомнений и противоречий. Мог сказать «Гениально» и тут же - «говно полное». Помню в Прибалтике на гастролях: пляж в Юрмале, и мы (Волчек, Гафт, Лена Яковлева) играем в игру. По очереди каждый подбрасывает ему одно слово, а он тут же, ничего не записывая, придумывает эпиграмму. Замолчит только на минуту, подумает и выдаёт - здесь и сейчас. Галина Борисовна только кричала нам: «Записывайте за ним, он же все забудет!». Богом поцелованный, талантливый Валя Гафт.
И ещё помню, как он первый раз прочёл мне мне стихотворение «Фуэте». Я приехал из Питера, где снимался, рассказал ему, что познакомился там с балетными артистами Володей Васильевой и Катей Максимовой. «А я их знаю, - сказал Валя. - Я давно с ними дружу». И прочёл "Фуэте" - он только его написал.
