Что такое «Хазарский словарь»? Это первый роман знаменитого на весь мир сербского писателя Милорада Павича, по которому, собственно, и поставлен балет. Роман опубликован ещё в 1984 году, с тех пор переведён с сербского на сорок (!) языков и посвящен хазарам, таинственно исчезнувшему с лица земли народу, о котором и сейчас известно очень и очень немного.
Большинство персонажей и событий в книге вымышлены, как и приписываемая хазарам культура — в романе она мало соответствует имеющимся археологическим свидетельствам. Однако это обстоятельство не имеет никакого значения, ведь, как и Гомер в своей «Илиаде» и «Одиссее», автор описывает не реальные события, а создаёт новую мифологию, переплетая фантазию, реальные и вымышленные народные и религиозные предания и, например, мистические идеи каббалы («Запись об Адаме Кадмоне»).
Из досье МК: Сюжета как такового в общепринятом понимании этого слова в романе «Хазарский словарь» нет, а три книги словаря («Красная книга», посвященная христианским источникам о хазарском вопросе; «Зеленая» - исламским; и «Желтая книга» - еврейским) — сборники записей о персонажах и событиях, которые разбросаны по всему роману. Центральная тема — дискуссия о выборе религии среди хазар, основывается на реальном историческом событии, которое обычно относят к концу VIII — началу IX столетий, когда хазарская знать и часть населения обратились в иудаизм.
- Это роман о тех самых «неразумных хазарах», которые у нас упоминает Пушкин? - спрашиваю я художественного руководителя сербского театра Константина Костюкова.
- Ну может быть, да… Потому что они пропали, но вроде бы просто расселились по планете. И Павич начал искать какую-то информацию, исследовал этот вопрос… И в итоге собрал такое сочинение «Хазарский словарь», и вообще их словарь, их язык.
Суть романа в том, что они выбирали, какую им взять религию: христианскую, мусульманскую или иудаизм. В балетном спектакле мы показываем всё это, конечно, символически. Взяли просто какие-то сцены из книги, потому что книгу, в принципе, тяжело очень пересказать… Для меня, когда я прочитал книгу, это было похоже на «Мастера и Маргариту» Булгакова. Ведь и у Булгакова это и времена Понтия Пилата, и знакомая ему послереволюционная ситуация. Но у Павича даже семь таких исторических пластов, и он просто перелетает через эти времена. Поэтому это не совсем роман. Когда книга вышла, о ней очень много говорили в мире, потому что интересны те записи, которые он успел найти и опубликовать.
Сама таинственная и расплывающаяся во времени структура романа изначально не предполагает ясности сюжета балета. Это балет «закрытый», «закодированный», «герметический». Да ещё зашифрованный двойным кодом, поскольку обращается к тайным знаниям о давно исчезнувшем народе, вдобавок пересказывает эти знания не слишком понятным современному человеку балетным языком. Он поставлен молодым хореографом Рональдом Савковичем преимущественно в классической лексике, с учетом всех современных балетных новаций.
На сцене перед зрителями на фоне сумрачно сгущающихся туч (в течении балета хазарский мир просветлится и по голубому небу, высвеченному на заднике, побегут белые облака), предстает подвешенная таинственная гигантская серебряная глыба размером чуть ли не всю сцену, перед которой четверо танцовщиков с оголенным торсом и в обтягивающих серых джинсах свисают с металлических шестов, а двое из них лежат рядом на земле. Под всё нарастающий ритм, спустившись с шестов, они танцуют воинственный танец, и их движения напоминают наступление, бег воинов. Они поворачивают глыбу, и мы видим шесть танцовщиц в серых коротких платьицах (художник по костюмам - знаменитая Ангелина Атлагич, знакомая нашему зрителю постоянным сотрудничеством с хореографом Начо Дуато).
В основе спектакля - легенда о «ловцах снов», хазарских священнослужителях умеющих читать чужие сны, возглавляемых их могущественной покровительницей принцессой Атех. Она и есть та с огненно-рыжими волосами жрица (её очень выразительно играет давно ушедшая на пенсию семидесятилетняя танцовщица Соня Вукичевич, специально вернувшаяся на сцену, чтоб участвовать в этом проекте) предводительница таинственного народа, разыгрывающая в спектакле великолепную мистерию.
Каток времени, сметающий на своем пути целые народы, повествование о чем-то потерянном, забытом, утраченном – и есть содержание спектакля…
- Правильно, в этом и суть – говорит мне Константин Костюков, когда я ему излагаю, свою версию увиденного на сцене. - Ведь мы знаем, что хазар нет, это исчезнувший народ. Это все мистика. Хотя Атех – принцесса, это не выдуманное имя, некоторые записи Павич успел найти. И у него она идет через времена. Она бессмертна. Мы даже до сих пор не знаем, как они пропали и почему. Ни один историк это точно не скажет. Только гипотезы. Поэтому ты смотришь, что вроде мистерия, вроде красиво всё, но есть при этом какая-то грусть. Это был огромный народ, большое государство… И ведь жили они по историческим меркам не так давно, это же не до нашей эры!
Но даже такое искусство, как балет с его принципиальной обобщенностью, если не знать романа, делает действо нынешней версии «Хазарского словаря» ещё более таинственным. Спектакль насыщен знаками и символами, и, чтобы считывать их нужно всё-таки быть знатоком книги Павича.
Кроме того, балет «Ловцы снов» создан «в дань памяти знаменитому словенскому режиссеру Томашу Пандуру, представившему в 2002 году выдающуюся сценическую версию «Хазарского словаря». В спектакле Томаша Пандура также участвовала Соня Вукичевич, а хореографию делал Эдвард Клюг, ставящий сейчас на сцене Большого театра свою версию балета «Мастер и Маргарита». Думается, эта «синтетическая» многожанровая постановка, к которой балет собственно и обращен, была более понятна для зрителя. Ведь там, помимо танцовщиков, были заняты и драматические артисты, произносившие тесты Павича на сцене.
Наверное, и балет «Ловцы снов. Хазарский словарь», поставленный сестрой Томаша Пандура Линдой Пандур двадцать лет спустя, только бы выиграл, если бы тоже ставился как мультижанровый спектакль. Действу, представленному на сцене «Геликон-оперы», явно не хватает более четкой драматургической режиссуры, а хореографии - остроты и новизны. Язык хореографа слишком традиционен.
- Сестра Томаша Пандура взяла в балет что-то из того спектакля? – спрашиваю я Константина Костюкова
- Что-то да. Принцесса, народ… Но это только некоторые моменты из романа здесь показаны. Потому что тот спектакль намного шире: это был двухактный длинный спектакль, который шел два с половиной часа. Мы взяли то, что можно выразить без слов. Здесь есть моменты через века и доходят чуть ли не до наших времен. Но там были актеры, они могли говорить текст, то есть, конечно, это было понятнее.
Действительно, если знать описанные Павичем в романе факты о жизни и обычаях хазарских племен (впрочем, предусмотрительно приведенные в программке Чеховского фестиваля), о том, что женщинам, чьи мужья или братья пали на поле боя, дарили подушку, чтобы по ночам она впитывала слёзы о погибших (а в спектакле есть такой эпизод), хореография балета не представляла бы для зрителя такой сложно разрешимой загадки.
Текст романа Павича дает ключ и к сценографии балета, созданной группой концептуальных художников Numen: огромная серебристая, похожая на зеркало глыба над сценой – ни что иное, как соляная глыба. Соль вообще была главным богатством хазар, и они использовали отшлифованные куски соляных глыб в качестве зеркал. А ещё в романе повествуется о том, что у хазар были «строители музыки», которые обтесывали огромные глыбы соли и устанавливали их на путях ветров. Ветры, натыкавшиеся на соляные столбы с выбитыми в них отверстиями, издавали разной высоты звуки, которые складывались в мелодии».
Электронная мелодия композитора Мирослава Бако, специально сочиненная для балета, имитирует и эти звуки, и птичий гомон.
За все время спектакля на этой своеобразной соляной глыбе, ставшей смысловым центром спектакля, как птички на жердочке, сидят то юноши, то девушки. Ведь это их дом. И здесь же, словно на троне восседает принцесса Атех. Глыба - это ещё и её мистические зеркала, с помощью которых она путешествует во времени. Ну а в символически поставленных хореографом Рональдом Савковичем танцах условно передаются обычаи и жизнь хазарского народа, который, словно птицы (в самом конце спектакля все танцовщики выходят с черными вороньими головами), разлетелся по всему миру…
- Павич и похож, и не похож на Булгакова, потому что в его романе действие идет через много времен, в другие века. А артисты - это народ. Глыба – это как бы их дом, это их государство, которое в итоге теряет стабильность и распадается. Холмик у рампы – символизирует слезы. Он, как и соляной куб, тоже символ соли. Ну а соль - это жизнь. Не зря во время всяческих революций соль на вес золота. Хлеб и соль в славянской традиции ведь не случайны.
Спектакль тебя как бы подталкивает прочитать книгу – объясняет мне замысел и символику спектакля художественный руководитель сербской труппы.
Что ж, желание прочитать книгу Милорада Павича действительно возникает после просмотра балета «Ловцы снов. Хазарский словарь». И сделать это не трудно, перевод романа на русский язык вышел одним из первых.
