Для легендарного канадца команда всегда была важнее, чем забитые им шайбы
Легендарному Уэйну Гретцки 26 января исполняется 60 лет. Удивительно, но обладатель вечного рекорда НХЛ по забитым шайбам считал, что «мы» важнее, чем «я», и всегда в первую очередь работал на команду. О самых интересных моментах биографии непревзойденного хоккеиста — в материале «МК».
Фото: ru.wikipedia.org
Впервые Гретцки мы увидели в 1981-м на Кубке Канады. Ему тогда было всего 20, и он стал лучшим бомбардиром, но какое, господи, все это имело значение, если наша сборная грохнула в финале канадцев — 8:1! Да у нас Касатонов — защитник, между прочим, — не намного меньше очков по турниру собрал!
Но, конечно, бросилась в глаза необычная манера игры юного канадца. По многочисленным суперсериям мы уже привыкли к тому, что нападающие из НХЛ горазды лезть на пятак, врастая в лед под воротами, тогда как Гретцки с удовольствием заезжал за них, то есть добровольно занимал заранее самую, казалось бы, незабивную позицию. И вдруг останавливался — и начинал готовить свою тогда еще не успевшую стать знаменитой голевую передачу. Много лет спустя Валерий Васильев, капитан сборной СССР на том Кубке, расскажет мне о своих первых впечатлениях от Уэйна Гретцки.
— Это было что-то очень необычное. Ведь если нападающий вкатывается в зону, моя работа как защитника — прежде всего не пустить его к воротам и помешать, по ходу движения, возможному броску. А он, стервец, ни сразу швырять не собирается, ни позицию для броска улучшать. Он сам катит туда, куда я, по идее, его оттеснять должен, — за ворота! При этом я же вижу, что заворачивать к дальней штанге он не будет. То есть из опасной фазы атаки я его временно вроде бы выключил — уже часть зарплаты отработал. Но он за воротами вдруг бьет по тормозам, разворачивается лицом к своим — и мгновенно оказывается готовым выложить оттуда шайбу под бросок — помешать же ему уже некому!
Это ноу-хау станет визитной карточкой Гретцки на протяжении всей его звездной карьеры. Карьеры, ранние рекорды которой прошли мимо нас. Мы же видели клубы НХЛ только в тех самых сериях, а их матчи между собой нигде не показывали, наши там до самых девяностых не играли — поэтому 500 очков Уэйна в 21 год или там 1000 в 23 — это была для нашего «рядового болельщика» чистая абстракция. К тому же в прошлом веке у нас как-то не принято было подсчитывать предголевые передачи. Последнюю-то в протокол вписывали, если уж она совсем на пустые ворота отдавалась. А то, как говаривали тогда знатоки, в тройке Михайлов — Петров — Харламов каждый легко бы за тыщу очков ушел — если по-канадски считать. К тому же ранний Гретцки запомнился прежде всего желанием сыграть на команду — снайпер в нем поначалу не слишком угадывался.
Когда Анатолия Тарасова после того, первого Кубка Канады представители «капиталистической прессы» спросили, может ли он представить себе Гретцки в составе советской сборной, Анатолий Владимирович здорово озадачил их ответом: чтобы попасть в сборную СССР, молодой человек двадцати лет должен обязательно быть комсомольцем. Так и передайте вашему Уэйну.
Эта шутка Тарасова (хотя кто ж знает, не всерьез ли мэтр тогда говорил) вспомнилась мне лет через десять после ее рождения — когда рухнул уже железный занавес и Леша Житник приехал играть в «Лос-Анджелес», куда в конце восьмидесятых обменяли Гретцки из «золотого» «Эдмонтона». После первого его сезона я подкатил к Житнику в гости в Киев и спросил среди прочего: нельзя бы будет при случае потолковать с Гретцки, когда я буду в Лос-Анджелесе проездом? Леша ответил, что это в принципе невозможно — «Гретц» раз в несколько месяцев собирает пресс-конференции, а чтобы тет-а-тет — это не про него.
Чуть позже один из первых агентов наших хоккеистов в НХЛ, Серж Ханли (в девичестве — Сергей Зиновьевич Левин), пришлет мне кассету с записью такой встречи Гретцки с избранными журналистами города Лос-Анджелеса. Запомнится она прежде всего тем, что Уэйн местоимение «я» произнесет только однажды — когда скажет, что он старается отдавать все силы на командный результат. А в остальном — мы должны улучшать взаимодействия, нам нужно прибавить в реализации, мы обязаны повысить концентрацию в защите…
«Великий» даже не на вопросы отвечал — просто толкал какую-то заранее заготовленную речь. Ни дать ни взять образцовый комсорг команды времен СССР! Только что про соцобязательства на сезон не рассказал — может, тренер не велел.
Еще Серж Зиновьич, обосновавшийся в Лос-Анджелесе раньше Гретцки, рассказывал мне, что, попадая на тренировки команды, был удивлен тем, насколько же Уэйн на них не собран — не передачи свои фирменные отдает, а просто шайбы по сторонам разбрасывает, в бросковой серии все забить пытаются, а ему словно все равно — словит вратарь от него шайбу либо нет. Я потом уточнял эти впечатления у Житника.
— «Гретц» — парень без понтов. Когда меня в первый раз на катке увидел, сам подъехал: привет, давай знакомиться, я Уэйн Гретцки. На тренировках — да, знает, когда включиться, а когда можно и расслабиться. А что до бросков в сериях — так они же лучшие друзья с Келли Хруди, нашим вратарем, у них свои счеты. Расскажу такую историю: в январе были на выезде, зашли с одним молодым канадцем в бар отеля, посидели чуть и хотели уже уходить, как заваливает компания во главе с Гретцки и Хруди — оказывается, у Келли день рождения. Оставайтесь, парни, посидим слегка! Ну, мы и посидели — за одним столом с «Гретцом», — сказка же наяву! А на раскатке Хруди подзывает меня и спрашивает: ну как тебе — понравилось? Не то слово — отвечаю! Это хорошо! А теперь, молодой, слушай сюда— если хоть одна шайба в твою смену до меня долетит… И ловил я ее, родную, чуть ли не зубами…
Сезон тот закончится для «Лос-Анджелеса» выходом в финал Кубка Стэнли и поражением в нем от «Монреаля» — 1:4. Житник расскажет, как «Гретц», обладатель четырех перстней, будет настраивать команду в походе за пятым: забудьте «регулярку» и запомните: сезоном в НХЛ довольна бывает только одна команда: та, что поднимет над головой Кубок. Все остальное — не считается. И самое обидное в нашем деле — проиграть в самом конце.
Но они тогда проиграли. А когда все сидели, притихшие и расстроенные, в раздевалке после пятого матча, Гретцки вошел в нее последним и сказал: ну, чего носы-то повесили? Поверьте мне — будут еще в вашей жизни и финалы, и победы, не переживайте вы так! Я тут, кстати, самолет зафрахтовал — собирайтесь, слетаем в одно тихое место, отметим окончание сезона…
