Политолог Илья Гращенков: «Из опыта СССР мы помним, что подобные ограничения заканчиваются ростом «черного» рынка»
На днях Владимир Путин возмутился ростом цен на социально значимые продукты. И велел заморозить цены на несколько месяцев. Как будут развиваться события? Не является ли решение президента первым шагом к более глобальным экономическим изменениям?
Фото: Наталья Мущинкина
— Путин вспомнил последние дни Советского Союза и практический старый анекдот: «Почему всё и на всех не делится? Потому что всех много, а всего — мало». Но странно, что мы вспоминаем излом СССР в тот момент, когда госпропаганда убеждает нас, что лучше, чем сейчас, мы еще не жили. Санкции, мол, помогли возродить отечественный агропромышленный комплекс, собираем рекордные урожаи, фермеры делают сыры и колбасу. И тут вдруг — как гром среди ясного неба: совковый дефицит, только не из-за продуктов, а из-за цен на них, — говорит директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков.
— Илья, как же получилось, что люди не могут позволить себе самых дешевых продуктов?
— Помнится, одна чиновница заявила на камеру, что «макарошки всегда стоят дешево». Выходит, и тут ошиблись? Кстати, своя версия происходящего у Путина есть. Он полагает, что дело в росте мировых цен и в попытке российских производителей подогнать внутренние цены под мировые. И теперь ряд производителей будут вынуждены подписать межотраслевое соглашение либо о заморозке цен, либо об ограничении их роста. Но из опыта того же СССР мы хорошо помним, чем заканчиваются такие ограничения: ростом «черного» рынка. Не исключено, что скоро продукты начнут покупать через сеть, делая «закладки» из продуктов, произведенных «в серую». Вторая странность в том, что президент попросил ограничить рост цен на сахар и масло, не упомянув остальную «продовольственную корзину». Народ ведь у нас не только этими двумя продуктами питается? Почему сейчас прицел именно на них?
— Можно ли предположить сдерживание роста цен на другие продукты?
— Проблема продовольственной безопасности сейчас стоит как никогда остро, а никакой серьезной экспертной оценки нет. Чем скорее проблемы удастся обсудить со всеми — производителями, предпринимателями, сетями, -тем быстрее можно будет придумать программу по их преодолению. Сейчас все перекидывают решение между собой, как мячик, ведь каждый не хочет платить за другого.
— Вам не кажется странным, что президента удивляет рост цен на продовольствие?
— С 2005 года агропромышленный комплекс кредитовался под очень высокий процент — на уровне 12-15% годовых. И чтобы отдать эти проценты, норма прибыли должна быть заложена очень высокой, а тут еще инфляция, падение продаж и т.д. Хорошо, что вообще есть продукты на прилавках. Для падения цен нужно избыточное предложение, конкуренция. Пинок вряд ли поможет решить проблему, скорее наоборот. Заморозка цен сделает продажу этих продуктов убыточными, их просто перестанут продавать — и тогда начнется дефицит. Вот тут-то мы и вспомним пустые советские прилавки. Далеко ходить не надо, мы же помним, как в пандемию народ сметал дешевую гречку и туалетную бумагу, а икра и семга по-прежнему лежала в избытке.
— Так что, экономику все же хотят развернуть лицом к неосоветскому госкапитализму?
— Для этого потребуется возродить условный Госплан, нормировать пайки на каждого трудящегося. Да, государство возьмет на себя социальные обязательства, но они будут минимальными. Уровень благосостояния населения упал до рекордной за 20 лет отметки: 13,5% живут в полной нищете, а 33% называют себя бедными, они живут на сумму меньше $5-10 (350-650 рублей) в день, и каждый пятый не знает, чего ждать завтра. Вот и придется тогда строить специальные «магазины для бедных», где в ограниченном количестве будут отоваривать тех, кто не может позволить себе минимума, ограничивая выдачу «в одни руки», чтобы товар не скупали перекупщики.
— Говоря о заморозке цен, власти подразумевают их сдерживание на уровне оптовых поставок или в рознице?
— Скорее всего, власти вынудят ставить ограничения розничные сети, поскольку у них наибольшая прибыль. Иначе весной 2021 года агропромышленный комплекс сократит посевы того, что не приносит прибыль. В таком случае уже осенью цены придется размораживать — и они взлетят.
— Распространено ли ручное управление в других странах? И не является ли оно пиаром главы государства?
— Нет, там наоборот — стимулируют производителя. Наш агропромышленный комплекс поделен между крупными агрохолдингами, их едва ли наберется с два десятка. Ранее правительство фактически стимулировало поддержку импорта — и зарубежные производители заполняли полки магазинов. Санкции, о которых так много говорили и которые якобы способствовали росту нашего сельского хозяйства, все-таки серьезно ударили по всем отраслям. Выжить без субсидий агропромышленному комплексу вряд ли удастся. Наш рынок впал в зависимость от внешнего. Евросоюз и США сделали денежную инъекцию для борьбы с коронакризисом, в итоге цены выросли. Но их власти минимизировали издержки у производителей (те же кредиты просто отсрочили), а у нас — наоборот. В итоге бизнес разоряется, а выживают только те, что под крылом у правительства. Так что критика со стороны Путина — попытка показать, что «всё под контролем». Хотя очевидно, что силами чиновников проблема не решается.
— Следующий шаг контроля руководства страны в лице Федеральной налоговой службы — проверка расходов граждан, живущих не по средствам. Сотрудники ведомства уже шерстят банковские карты, анализируют покупки, туристические поездки россиян. Это — другая сторона медали?
— Да, все уже знают, что есть понятие «люди — новая нефть», то есть попытка покрыть издержки государства из карманов граждан. Социологи фиксируют, что тревожность населения растет. А как ей не расти, когда неясно, что будет завтра, и власти сами нервируют людей? Теперь вот, как в гражданскую, решили искать «кулаков» — россиян, которые еще способны что-то сами заработать. Внедряемая цифровизация обернулась темной стороной, попыткой поставить все доходы граждан под стопроцентный контроль. Тут и вправду появилась информация о введении системы сверки доходов и расходов граждан. Напомню, что похожая попытка уже предпринималась в конце «нулевых», когда при покупке товаров сверх определенной суммы требовалось доказать происхождение средств. Но тогда эту новацию быстро свернули. Сейчас же речь идет не столько о покупках, которые и так совершают всё меньше, сколько о попытках отследить «серые» доходы и взыскать с них налоги и пени.
— Так, может, чиновникам следовало бы начать с себя?
— О дворцах, яхтах и машинах, оформленных на безработных родственников и пенсионеров-родителей, уже почти 10 лет пишут разные расследователи, но пока ни одно громкое дело ничем не закончилось. Такой подход крайне нервирует остатки среднего класса, который пытается выжить в сложных условиях постпандемии. Вместо обещанной помощи власти воспринимают их как жировую прослойку, однако, забив дойную корову на мясо, бюджет рискует потерять еще больше в будущем. Хотя такой подход вполне укладывается в стратегию создания экономики госкапитализма, при котором средний класс становится ненужным. Но стоит помнить, что попытка столкнуть лбами более богатых и бедных граждан, чтобы они доносили друг на друга (у соседа пахнет колбасой, а живет он на пособие!), ничем хорошим не закончится. Сначала остатки всего бизнеса уйдут в тень, а дальше, как это было в 90-е, этот сектор опять начнет криминализироваться. В общем, в обоих случаях, что с продуктами, что с налогами, стоит помнить, что сначала нужно дать людям возможность заработать, а бизнесу — развиться, и только потом можно что-то с них требовать. В противном случае государству придется брать на себя всю ответственность за кормление населения, а вот справится ли оно с этим? СССР в итоге не справился…
