Перспективы укрепления национальной валюты эксперт оценивает скептически
Завершилось очередное заседание ОПЕК+, на котором обсудили перспективы добычи нефти во многих странах, в том числе в России. Итоги красноречивы: страны, которые выступали за увеличение добычи, будут её наращивать, те, кто поддержал сохранение добычи, сохранят её, а страны, в том числе и Саудовская Аравия, кто желал ее снижения, добровольно снизят её. Получается, что все как будто бы получили именно то, что хотели – и в итоге цены на нефть выросли на 5%.
Россия в феврале-марте увеличит добычу нефти в рамках сделки ОПЕК+ суммарно на 130 тысяч баррелей в сутки по сравнению с показателями января – по 65 000 баррелей в сутки. Это вдвое меньше, чем страна рассчитывала. Вице-премьер РФ Александр Новак подчеркнул, что государство будет восстанавливать добычу постепенно.
Сложившуюся ситуацию корреспондент «МК» обсудил с Рустамом Танкаевым, ведущим экспертом Союза нефтегазопромышленников России:
– В ОПЕК+ возникло очень серьёзное напряжение, связанное с тем, что основные члены ОПЕК+ очень сильно перетянули одеяло на себя. Они завысили свои квоты, причём недобросовестным путём: за счёт того, что базовые объёмы добычи, от которых отсчитывались квоты, были завышены выше технологических возможностей этих стран, особенно Саудовской Аравии. Они использовали запасы нефти для того, чтобы показывать добычу значительно выше того, что они способны делать. Поэтому размеры квот были сильно перекошены – в пользу стран Ближнего Востока и во вред России и другим участникам соглашения. Наиболее пострадавших двое – Россия и Казахстан. Эти вопросы обсуждались долго, почти год, и на каждом заседании. Ситуацию необходимо было выправлять.
Доходило до того, что Россия отказывалась участвовать в соглашении: например, в прошлом году весной было совещание, на котором наша страна отказалась обсуждать квоты. Сейчас, после длительных переговоров, пришли к выводу, что квоты действительно несправедливы – и мы сейчас видим попытку исправить. Причём все обратили внимание, что квоты России и Казахстана увеличили, и одновременно квоты Саудовской Аравии, наоборот, уменьшили. Причём если у нас увеличение символическое, 65 тысяч баррелей в сутки, это капля в море, то у них снижение заметное – около миллиона. Это возврат к равновесию и основание для того, чтобы соглашение ОПЕК+ не развалилось, а продолжило существовать дальше.
— Дальнейшее развитие ситуации тоже обещает равновесие?
— Сейчас, когда набирает силу вакцинация по всей планете, у нас есть реальный шанс на восстановление экономики и прекращение кризиса. И, соответственно, на повышение потребления нефти и газа. В этой ситуации никто не хочет ломать соглашение ОПЕК+, несмотря на то, что все участники этого соглашения стремятся к тому, чтобы любой ценой увеличить свои доли нефтяного рынка. Тут есть свои сложности и преференции: например, в России развита система нефтепроводов, которая не подвержена влиянию конъюнктуры и стоимости фрахта для нефтеналивных танкеров, и это даёт нашей стране преимущества на рынке.
— Можно ли делать прогнозы по влиянию этой ситуации на курс валют?
— Для России прогноз сделать очень сложно. Наше правительство получает доходы в валюте, а обязательства несёт в рублях. Поэтому оно никогда не допустит укрепления курса рубля – это против интересов государственного бюджета. К сожалению, политика экономического блока правительства направлена на то, чтобы рубль только слабел. В этом случае легче исполнять государственный бюджет. Это крайне печальная тенденция, но это факт. Хотя положение России сейчас, в период кризиса, достаточно стабильно и устойчиво, мы наблюдаем экономическое падение.
— Получается, известный стереотип – мол, когда нефть подорожает, жизнь в России заиграет яркими красками – далёк от реальности?
— К сожалению, да. Как я уже сказал, государственный бюджет гораздо проще исполнять, когда рубль опускается. Хотя, конечно, для промышленности укрепление курса рубля было бы большим благом. Всё это легко объясняет отсутствие экономического роста в последнее десятилетие.
