Мифы и легенды о нем остаются такими же живучими
Жан-Батист Мольер (настоящая фамилия — Поклен) появился на свет ровно четыре века назад — 15 января 1622 года. Он изменил облик мировой драматургии, осветил своим присутствием эпоху — и в буквальном смысле растворился в народе, по смерти смешавшись костями с соотечественниками в парижских катакомбах. После себя он оставил бессмертное литературное наследие — и только одну собственноручно сделанную подпись. О мифах и реальных событиях из жизни великого комедиографа «МК» поговорил с исследовательницей его творчества, профессором РГГУ и зав. кафедрой искусствоведения Театрального института им. Щукина Еленой Дунаевой.
Портрет Мольера кисти Пьера Миньяра.
Факт 1. Не предал стезю актера даже ради бессмертия
Мольер никогда не называл себя драматургом. Он считал себя актером, а пьесы начал писать вынужденно, потому что его труппе нечего было играть. Причем Мольер все время порывался играть в трагедиях Корнеля, которого он очень ценил. Для этого, надо сказать, он обладал всеми данными и даже по внешнему облику не был комиком — высокого роста, худощавый, с красивыми, тонкими чертами лица.
Когда его пьесы прогремели в Париже, Французская академия предложила ему вступить в ряды бессмертных. Но было поставлено условие, чтобы он перестал выходить на сцену как актер. И Мольер отказался. И только после смерти бюст классика занял свое место в стенах академии. Рядом была надпись: «Слава его не знает предела. Для полноты нашей славы нам не хватает его».
Факт 2. Актер до последнего вдоха
У Мольера были слабые легкие. Он не выдерживал чтение французского двенадцатисложного Александрийского стиха — вынужден был делать вдох. Актеры театра «Бургундский отель», которые ненавидели Мольера за любовь короля, пустили слух, что он заикается. Но это, конечно же, не было заиканием. Болезнь легких прогрессировала, и, чтобы играть в пьесе «Скупой», он написал ее прозой, а свой текст — короткими предложениями.
Факт 3. Мольер «гонял» по сцене хромого актера и заставлял актрису смеяться
Все роли в пьесах Мольера писались под конкретных актеров, так что их физические особенности он вплетал в текст. Луи Бежар исполнял роль мадам Пернель в «Тартюфе», при этом по жизни он хромал. И Мольер это обыгрывал — строил роль так, что Бежару нужно было быстро ходить по сцене, а он не поспевал. И в итоге шел и ругался все время.
А вот мадемуазель Рагно обладала специфическим смехом, раздражавшим короля (он даже попросил убрать актрису из труппы). И тогда Мольер написал для нее роль в пьесе «Мнимый больной», где она все время смеется.
Факт 4. Предсмертная цитата из «Дон Жуана»
Есть легенда, что Мольер умер на сцене. Это не так. Но, играя в «Мнимом больном», он действительно очень плохо себя чувствовал. Но наблюдал себя со стороны, чтобы вынести специфику поведения смертельно больного человека на сцену.
Уходя со сцены в последний раз, он произнес фразу: «Меня сжигает незримый пламень». Его привели домой, и там он умер. Смерть Мольера засвидетельствовали монахи, читавшие молитвы у его изголовья.
Факт 5. Восемь футов для гения
После кончины великого француза возникли проблемы с его похоронами. Актеров в то время можно было хоронить на кладбище, то есть в освященной земле, только в том случае, если они подписывали бумагу об отречении от своей профессии. Но Мольер этого не сделал.
В дело вмешался король. Монарх вызвал к себе архиепископа Парижа, который запретил под страхом отлучения от церкви принимать исповедь у Мольера. Король спросил архиепископа: «На сколько футов освящена земля?». «На шесть, сир», — последовал ответ. «Тогда похороните его на глубине 8 футов».
Факт 6. Герб «обойщика» и утраченные останки
В гроб Мольера положили ковер с гербом Цеха королевских обойщиков. Это была профессия его отца — когда Жану-Батисту было 14 лет, он принял клятву этого цеха. Его похоронили на кладбище Святых Невинных. Во время реконструкции города и расширения улиц столицы все останки с кладбища перенесли в катакомбы, и Мольер буквально «растворился» среди жителей Франции.
Факт 7. Лукреций на французском и единственная подпись
Отказавшись от судьбы обойщика, Мольер получил очень хорошее образование. Отец определил мальчика в Клермонский колледж — одно из новейших учебных заведений светского толка. Жан-Батист знал латынь и даже перевел поэму Лукреция «О природе вещей», правда, этот текст тоже пропал. Как и его библиотека, личные вещи и рукописи. Единственным сохранившимся автографом оказалась долговая расписка, где есть подпись Мольера. Именно ее мы видим во всех изданиях под портретом классика.
Пропажа архива породила странную легенду о том, что пьесы Мольера писал Корнель, которого — уже в почтенном возрасте — пригласили в труппу. Корнель действительно дописывал некоторые произведения, но, конечно же, все наследие Мольера принадлежит перу Мольера.
Факт 8. Мольер и «женитьба на дочери»
Существует слух, пущенный опять-таки недругами Мольера — и погашенный еще при жизни лично Людовиком XIV. Когда Мольер женился на 16-летней Арманде Бежар, дочери Мадлены Бежар, распространялась ложь о том, что юная избранница является его дочерью.
После смерти эти инсинуации возникли с новой силой. Ложь гуляла из книги в книгу вплоть до XX века, когда были подняты записи о крещении детей. И было подтверждено, что Арманда — ребенок Мадлены и знатного господина, любовницей которого она была до того, как познакомилась с Мольером.
Факт 9. «Битва титанов»
Мольер и Расин поссорились из-за актрисы Терезы (Маркизы) Дюпарк. Она была очень эффектной, и для нее Мольер писал роли, но не главные. Главные доставались Арманде и Мадлене.
Тогда Дюпарк перешла в труппу конкурентов — «Бургунский отель», потому что Расин обещал написать для нее роль. Из-за этого у Мольера рухнул весь репертуар, потому что никаких вторых или третьих актерских составов не было. Каждый был как перчатка, сшитая на определенную руку.
Мольер был вне себя, называл коллегу по искусству конокрадом — в итоге они так и не примирились. Но есть легенда, что король, уже ближе к концу века, спросил у Расина, кто из поэтов больше всего составит славы его царствованию. И Расин ответил: «Мольер».
Факт 10. Немцы на Красной площади и первый интерактив
Мольер был первым драматургом, чьи пьесы переводили на все языки и ставили по всей Европе. И играли даже на Красной площади, еще при Петре I — на немецком языке, в первом публичном театре Кунста-Фюрста.
Влияние Мольера на русскую культуру столь велико, что в «Ревизоре» Гоголя — в финальной сцене, где звучит бессмертное «Чему смеетесь? Над собою смеетесь!», мы видим мольеровский прием прямого обращения в зал. В «Скупом» есть шедевральная сцена, где у старика Гарпагона крадут шкатулку с золотом, и он вылетает на сцену и начинает разговаривать со зрительным залом.
Источник: mk.ru
