Режиссер Екатерина Головня: «Боюсь, «Ералаш» начнут рвать на куски»
Режиссер документального кино Екатерина Головня, недавно ставшая директором Дома кино, выросла в кинематографической семье. Ее мама режиссер, папа – художник. Детство она провела на киностудии им. Горького, где работали родители, потом и сама пришла туда работать. Так что Бориса Грачевского она знает со своих юных лет, поскольку «Ералаш» располагается именно там.
Фото: Михаил Ковалев
— Моя мама, Евгения Головня, очень дружила с Борисом, — вспоминает Екатерина. – Они ходили к друг другу в гости, устраивали совместные вечеринки, собирались в Доме кино. Отец у меня на студии Горького работал. Бежишь к нему в художественные мастерские, обязательно на Борю натолкнешься. А он какой-нибудь шуточкой-прибауточкой встретит, обязательно конфетой угостит, но при этом скажет: «Ты что это разъелась, мать?» Я помню, когда Боря был у Александра Хмелика на «Ералаше» администратором, а потом директором. Позднее уже мы вместе работали, делали к 30-летию «Ералаша» фильм, снимали ролики для предвыборной кампании в Московскую городскую думу. Вместе сидели на студии Горького. Было время, когда из «старичков» только мы там и оставались — «Ералаш» и наша студия «Золотая лента». Работать с ним было одно удовольствие. Он был всегда веселый и моложавый, очень любил молодых и красивых девчонок. Ухаживал за ними, но без грязи и пошлости. Сам был очень ранимым человеком, тяжело воспринимал предательство.
— Какие у вас остались ранние детские впечатления от знакомства с ним?
— Я училась в классе шестом, и мы поехали на фестиваль. Мама взяла меня с собой прицепом. Боря ехал с «Ералашем». Мы отправлялись с Киевского вокзала. Было холодно, и мы с мамой склонили головы друг другу на плечи. Борис спросил: «Вы лошади»? Я почему-то это запомнила. А потом мы оказались в одном купе. Он всю дорогу учил меня отбивать ритм на пустой бутылке. Мы ехали в Киев и потом вместе исполнили наш номер одной из фестивальных вечеринок. Он учил меня украинским словечкам. А нас из Киева повезли в Кривой Рог, мы поехали с «Ералашем» в школу. Добирались на разбитой машине, и он мне говорил: «Запомни такое слово… Всем скажи, что ты Головня, и что ты украинка». Так я и сделала.
Вот эта веселость и отсутствие пафоса по отношению к детям, умение их расположить, были ему присущи. Мне тогда было лет 12-14 лет, и Боря казался мне очень взрослым человеком, у нас разница была лет 20. Потом уже все возрастные границы стерлись. Когда я закончила ВГИК и к нему по старой памяти обращалась «дядя Боря», он сказал: «Какой я тебе дядя? Я — Боря». С тех пор мы были на «ты». Я называла его Боря.
Он был веселым, порядочным и ответственным человеком, придумщиком. Это я про него с детства знала. Мы хотели мою сестру Машку в «Ералаш» отправить, но он сказал маме со смехом: «Была бы она у тебя страшненькая и толстенькая, я бы ее взял». Машку он так и не взял, потому что были более талантливые дети. И это несмотря на то, что они с мамой дружили. У него на такой случай всегда были юмористические отговорки. Не помню ни одной блатной истории попадания в «Ералаш». У него снимались Саша Лойе и Глюкоза. Это все его дети.
— А вы не пробовали сниматься?
— Нет. Я дико комплексовала. У нас Машка была красавица. Она пела и танцевала.
— Как Борис Грачевский управлял «Ералашем»? Это же была целая империя?
— Он был мощным руководителем и абсолютно творческой личностью. Сам отбирал детей, беседовал с ними, читал абсолютно все сценарии, которые ему приносили. Никому не отдавал на откуп. Боря все делал сам. У него была железная дисциплина. Он все отслеживал, приходил в монтажную. Что будет дальше с «Ералашем»? Боюсь, его начнут рвать на куски.
Умер Борис Грачевский: редкие кадры съемок «Ералаша»
Смотрите фотогалерею по теме
Источник: mk.ru
