В РАМТе зрителей катают на чужих снах
Сны и реальность. Где начинается одно и кончается другое? И что есть это одно, а что — другое? Наконец чем его измерить? Вот, скажем, приехал сыночек к папе, который сыночка не растил и не искал даже (что не есть хорошо), и тут началось… Про границы между сознательным и бессознательным, между материей и тем, что не то что потрогать, а объяснить толком нельзя, рассказывает и, главное, показывает премьерный спектакль в РАМТе «Сны моего отца» по пьесе современного автора Романа Михайлова. По основной своей профессии он вообще-то математик. Наверное, что-то вычислил. С премьерного показа — обозреватель «МК».
Свой 101-й сезон РАМТ начал круто и взялся за освоение своего же пространства, казалось, до боли знакомого сто лет уже как (два месяца назад отгуляли вековой юбилей). Но оказалось, что не такого уж и знакомого. Сначала режиссер Марина Брусникина вывела зрителя в театральные дворы и показала им Москву кошачью (спектакль «Дни Савелия»), а теперь Егор Перегудов показал зрителю историческую сцену РАМТа во всей ее красе. Правда, перед началом главреж Молодежного без тени улыбки предупреждает зрителей, рассевшихся на двух трибунах, меж собой развернутых под небольшим углом: «Не ищите надпись «выход» — вы его все равно не найдете. В спектакле мы также используем дымы, но они безопасны для здоровья». Народ захихикал, принимая слова постановщика за безобидный прикол. Но пройдет две первые сцены, и все поймут, что «выхода» здесь нет — есть только вход.
Пока что на коммуналку, совсем бедную, с неустроенным бытом, где плита с допотопным чайником и кастрюлями из алюминия да проваленный диван с буфетом рядом. Люди какие-то в плащах ходят, курлычут, точно голуби, и головами дергают, как они. Но вот в коммуналку входит сыночек (высоченный, в косухе, длинный хвост волос по лопатки). Приехал, значит, к папке (щуплый такой, лицо морщинистое, но тихий и печальный), который, как выяснится, сыночка не растил и не искал даже (что не есть хорошо). И тут начинается.
То ли сон, то ли явь. То ли разлом пространства. Не сразу поймешь, что наяву, а что по сюжету происходит во сне, а точнее, снах. Только тронется поворотный круг и, медленно набирая скорость, повезет зрителя по реальной нереальности. Или, может, нереальной реальности? Там, если верить автору, ветер может в прошлом сорвать человеку лицо и не вернуть его в будущем, там можно вызвать дождь, встретить белоглазого урода из прошлого, танцующих военных и людей тайн. А еще можно взять на себя чужие сны, временами прямо-таки кошмарные, и тем самым избавив от них людей как от тяжелой болезни. Этим самым и занимается тихий папа в сереньком, немаркого цвета костюме (Владимир Василенко), которого отыскал сын (Максим Керин), выросший без него.
Такое вот философское фэнтези предложил театру автор-математик, и режиссер воплотил его весьма причудливо. Перегудов сумел тонко считать важный смысл, заложенный в философских рассказах Михайлова, отчего веришь в нереальное как в привычное и хорошо знакомое. Только оно у него оторвано от быта и переведено в категорию бытия — нелепого, абсурдного, смешного. Поразительная легкость этого бытия — с бедностью и убогостью 90-х, войнами в разных локациях, вывихнутыми судьбами и перевернутой системой ценностей — не угнетает, а скорее забавляет, хотя и печалит.
Воплотить формулу «реальное в нереальном» и в обратную сторону режиссеру Перегудову замечательно помог художник Владимир Арефьев, ожививший сцену, кажется, по полной, и которая активно участвует в спектакле наряду с актерами. Да она здесь едва ли не главная героиня: не раз прокатит зрителей с ветерком на сценическом круге по чужим снам — мимо коммуналок, надписей на заборах — больше философского, нежели матерного свойства (что иногда одно и то же), мимо ширм с военной формой. На миг налетит шквалистый ветер (берегите лицо!!!), откроет обзор до колосников. А со штанкет спустит на зрителя узкие и длинные листы бумаги, которые, как усталые змеи, на пару секунд прилягут на плечи зрителей и быстро уплывут наверх.
За каждым поворотом художник будет удивлять зрителя фантазией, временами прямо сказочной. Когда публику во второй части двухчасового действия отправят в очередное путешествие в чьи-то сны, за поднявшимся занавесом вообще обнаружится таинственная территория с собаками и волками, чьи шкуры отливают голубым светом, с человеком войны, спасающим путешественников. Этот сон разовьется в безумную дискотеку, которую так ждали военные, и это будет отдельный сюр.
Замечательная работа актеров независимо от объема роли — Дениса Шведова (урод), Дмитрия Кривощапова (диджей), Натальи Чернавской и Сергея Чудакова (мать с отчимом). Человек войны (Олег Зима), человек пути (Иван Воротняк) и ефрейтор (Александр Гришин) — прекрасная военная команда, как и группа людей тайн (Диана Морозова, Людмила Пивоварова, Виталий Тимашков). А еще невидимая зрителю постановочная часть, которая работает слаженно, превращая реальное в нереальное. И наоборот.
Источник: mk.ru
