«Эволюция для писателя-фантаста неизбежна»
В 30 годовщину со дня смерти Аркадия Стругацкого современный писатель-фантаст Сергей Лукьяненко в Москве прочел лекцию о своих великих предшественниках. Впрочем, это не была лекция в академическом смысле слова.
Фото: АГН «Москва»
«Братья Стругацкие — это фигуры не просто культовые, а фундаментальные. Советскую и российскую фантастику они сделали таковой, какая она есть», — сказал Лукьяненко, открывая встречу с ценителями жанра. А потом признался, что был знаком только с Борисом Натановичем, потому что Аркадий Натанович ушел из жизни до того, как сам Лукьяненко начал вращаться в фантастической тусовке.
Вспоминая о юбилее другого классика – Станислава Лема, Лукьяненко заметил, что драматичные судьбы писателей СССР и стран соцлагеря в чем-то сходны. И у Стругацких, и у Лема в первых произведениях прослеживался наивный романтический коммунистический оптимизм. (У Лема это особо ярко проявилось в романе «Астронавты», а у Стругацких — в «Стране багровых туч». В этой книге братья-фантасты пользовались аббревиатурой «Союз Советских Коммунистических Республик», используя в качестве времени действия завуалированную дату в пределах 20 века. То есть они искренне верили, что коммунизм – не за горами. С этой книгой Лукьяненко познакомился в 6 лет, и был увлечен такими неожиданными реалиями, как полет на космическом корабле, метеоритная атака, загадочные монстры в пустыне, появляющиеся под аккомпанемент ядерного взрыва.
— Мне этого хватило, я «заразился» Стругацкими, — поделился воспоминаниями Лукьяненко.
Но, по его словам, уже в следующих романах, таких, как «Трудно быть Богом», у Стругацких возникла мысль о бессмысленности пробуждения в людях высших стремлений. И постепенно они лишились веры в то, что социально справедливое общество будет построено, а люди будут любить, радоваться и летать в космос.
Кстати, Лукьяненко подчеркивает, что Борис Стругацкий отказывался считать свои произведения фантастикой, называя их «социальной литературой». И такая эволюция для любого писателя-фантаста неизбежна, если не заниматься исключительно развлекательными текстами, полагает Лукьяненко.
Конечно, многое из прозвучавшего о Стругацких и вообще о фикшн- литературе, мы знали. Но большинство из тех, кто пришел послушать Лукьяненко, были все же юными читателями, знающими о СССР и противостоянии с «капиталистическим миром» из учебников истории и из постов в социальных сетях.
Если свести все прозвучавшее из уст Лукьяненко и молодежи, включившейся в обсуждение темы, то получится примерно следующий информационный блок: вместо эпохи победившего социализма мы все оказались в эпохе тотального потребления, и против обоих этих вариантов развития событий выступали Стругацкие. Но нас в ближайшем будущем ждет что-то третье – закрывшиеся друг от друга страны, повсеместное падение доходов населения и постоянные войны, причем не только локальные.
«Любой разговор о литературе переходит в разговор о политике», — пошутил один из зрителей, и фактически так и получилось. Обсуждая продажу нефти шейхами за «фантики», ограбление всем миром территории распавшегося Союза и раздельный сбор мусора как имитацию нового образа жизни, участники мемориального события, включая Лукьяненко, одновременно и помнили о Стругацких, и забывали о них. Это как парадокс про кота Шредингера в коробке, который жив и в ту же секунду – как бы и нет.
Но зато Сергей Лукьяненко вынес просто убийственный вердикт «казенным» фантастам советского периода:
— Строгая научная фантастика проигрывала Стругацким по литературным достоинствам. У них были увлекательные приключения героев в других мирах, живые человеческие страсти. А у других авторов описание того, как инженер строит атомный трактор, чтобы быстрее вспахать поле. И единственное, что остальные себе позволяли из приключений, это написать, как вредитель засовывает в реактор недостаточно обогащенный уран. Или слишком обогащенный, чтобы трактор взорвался.
И эту принципиальную разницу так важно осознавать не только 12 октября, но и в любой другой день.
Источник: mk.ru
