От авангардного саркофага до репетиции на крыше

От авангардного саркофага до репетиции на крыше

Мельников, Чичерин, Дягилев: «МК» составил дайджест главных арт-событий осени

Исторический байопик сегодня в тренде не только в кино, но и искусстве. Все главные выставки нынешнего сезона – тому прямое подтверждение. В центре внимания разные фигуры, их судьба и деятельность, у каждого проекта свое архитектурное решение, настроение, логика повествования. Но их объединяет фокус на личности в контексте своего времени и роли в истории и культуре. Архитектор Константин Мельников в музее имени Щусева, нарком по иностранным делам Георгий Чичерин в Музеях Московского Кремля, Сергей Дягилев в Новой Третьяковке – «МК» оценил ключевые проекты осени с визуального подхода.

Фото: Мария Москвичева

Константин Мельников – больше, чем архитектор и визионер

Выставка «Мельников/Melnikoff» в анфиладе архитектурного музея имени Щусева – по сути первое полномасштабное исследование жизни и творчества Константина Мельникова. Проект, приуроченный к 130-летию автора павильона «Махорка», Бахметьевского гаража, клуба «Буревестник» в Сокольниках и «Свобода» на Вятской улице, наконец, создателя саркофага Ленина, должен был открыться еще два года назад. Но пандемия нарушила планы, что в итоге пошло исследованию на пользу.

В результате перед нами масштабный байопик, где каждый зал по форме и цветовому решению отсылает к тому или иному архитектурному эксперименту Константина Мельникова. Каждая «глава» посвящена отдельному периоду жизни мастера – от ученичества до веховых архитектурных проектов. Открывают экспозицию два портрета Мельникова: один – в черных тонах, другой – в белых. Судьба Константина Степановича тоже была наполнена контрастами: до 1938 году он был один из самых востребованных и уважаемых архитекторов своего времени, а после – был заклеймен как «формалист», лишился почти всего и до конца дней работал все больше «в стол».

Личность Мельникова не менее контрастна. С одной стороны он экспериментатор, визионер и революционер, с другой – традиционалист. Он вырос в деревенской избе в Петровско-Разумовском районе, и это осталось где-то на подкорке. Так что нет ничего удивительного в обстановке его собственного дома в Кривоарбатском переулке: «крестьянском» овальном столе в гостиной, над которым нависает «бабушкин» абажуром или резном буфете с самоваром. Мельников ценил и чтил традиции, которые были ему близки и понятны. Он получил многосторонее образование до революции, причем, сначала учился на художника, а потом перевелся на архитектурный. Он изучил все классические направления, не только с точки зрения стиля, но и инженерного подхода. Продумывая технические и конструктивные особенности своих зданий, он опирался на опыт поколений. При этом изобрел не просто новые формы архитектуры, он мыслил пространством и

Выставка начинается с вопроса: кто вы, Константин Мельников? Ответ дает зрителю богатый материал из документов, чертежей, картин, фотографий и макетов (в экспозиции – более 200 экспонатов). Мельников – мечтатель и деятель. Большинство из его проектов похожи на несбыточные сны. И все же некоторые были воплощены, другие остались на бумаге, но оттого не менее важны для истории архитектуры. Взять хотя бы саркофаг для Мавзолея Ленина. Мельников предложил несколько вариантов, один из них – необычной, зигзагообразной формы – победил в закрытом конкурсе. Но в итоге воплотить идею не получилось, и был помещен в более классический саркофаг. Не случайно кураторы ставят усыпальницу для Ленина в ряд с проектом, как «СОНная СОНата», где, по идее Мельникова, главное внимание должно было уделяться сну. Он сновидец, который заглянул за пределы привычного и перенес свои сны в реальность.

Советский дипломат в японском хаори

Выставка в Патриаршем дворце Музеев Московского Кремля «К 100-летию образования СССР: Чичерин и советская дипломатия» – своеобразная экранизация истории наркома по иностранным делам, главного дипломата советского времени Георгия Чичерина. Она рассказана не только с помощью документов, фотографий и других архивных материалов, но главным образом по средствам костюмов, которые носил легендарный большевик.

Фото: Мария Москвичева

Русские гимнастерки, японские хаори, цветастые тюбетейки, персидские халаты – Чичерин был далек от классического образа государственного деятеля. Он считал, что только разговаривая с партнером на его языке можно добиться успеха. Поэтому в гардеробе дипломата были самые разные костюмы и у каждого своя история – победы, одержанной словом.

Один из ярких экспонатов — монгольский зимний из китайского шелка и атласа с восточными узорами. Но с точки зрения политики, важнее, другой, менее броский. Это, как ни странно, гимнастерка красноармейца. В нем Чичерин чаще всего встречался с послами других стран, о чем свидетельствует множество фото. Стиль «стрелецкого кафтана» со свободным кроем придумал художник Михаил Езучевский, вернувшись из австрийского плена после Первой мировой войны.

Но мораль сей басни не только в том, как важно, чтобы «костюмчик сидел». Чичерин был одним из самых образованных членом в советском правительстве, полиглот и знаком разных культур. К примеру, он изучал иероглифы и клинопись. Все это вкупе помогало ему добивался доверительных отношений с представителями других стран и утвердить авторитет новорожденного государства СССР.

Дягилев: яркое на сером

Выставка с лаконичным названием «Дягилев» отличается от выше перечисленных проектов. Здесь вы не узнаете о том, каким человеком был основатель «Русских сезонов», которые принесли национальному балету всемирную славу. Зато все главные его произведения – на лицо и самом соку.

Фото: Мария Москвичева

Экспозиция построена так, словно мы оказались в театре накануне премьеры: сбоку от нас плотный серый занавес, а слева – эскизы к костюмам постановок, ставших легендарными. О каждой, будь то «Весна Священная» или «Русские сказки», «Полуночное солнце», «Шут» или «Шехеразада», рассказано коротко, но интересно. Главные рассказчики здесь – костюмы, созданные по эскизам великих Натальи Гончаровой, Анри Матисса, Льва Бакста, Валентина Серова, Николая Рериха и др. Рисунки можно видеть на серых стенах, а наряды, в которых выходили танцовщики блистали на премьерах, представлены на желтом, синем, зеленым или красном фоне, словно на сцене. А в финале зритель попадает на репетицию в зеркальный зал, в центре которого сложная конструкция из палок балетного станка. В первую секунду кажется, что перед нами оригинальный кураторский ход, но нет. Действительно, танцоры «Русских сезонов» репетировали на таких конструкциях. Они даже забирались на крыши, о чем свидетельствуют фотографии 1915-20 годов.

Словом, этот байопик больше не про Дягилева, а про сам балет, про творческий процесс, который позволил появиться на свет такому феномену, как «Русские сезоны».

Источник: mk.ru

Похожие записи