Приднестровский писатель-военкор рассказал, как ОБСЕ и ООН игнорировали обстрелы школ

Приднестровский писатель-военкор рассказал, как ОБСЕ и ООН игнорировали обстрелы школ

«Русские за Днестр, евреев – в Днестр»

Не так давно в МИДе Приднестровской Молдавской республики заявили о неизменности политического курса на интеграцию с РФ. А сегодня, в день 30-летия начала миротворческой операции, президент Вадим Красносельский подчеркнул, что все это время единственным фактором обеспечения мира выступал воинский контингент Совместных миротворческих сил и группа российских войск. Буквально в те же часы президент Республики Молдова Майя Санду выразила готовность обратиться к Румынии и НАТО за военной помощью в случае «агрессии России». Что ждет Приднестровье, расположенное между Молдавией и Украиной, и из-за чего на территории бывшей советской республика начались боевые действия, «МК» рассказал писатель Ефим Бершин, уроженец Тирасполя, работавший в зоне конфликта в 1992 году в статусе военного корреспондента.

— Ефим Львович, прокомментируете волну пророссийских высказываний руководства ПМР.

— О присоединении говорил Виталий Игнатьев, глава Министерства иностранных дел. Но Красносельский сказал, что главное – это независимость, если будет независимость, дальше они смогут сами решить свою судьбу. Однако мы помним, что в 2006 году в Приднестровье состоялся референдум, на котором люди выразили желание быть с Россией, хотя это было в тот момент нереально по многим причинам. Но желание населения – оно такое. ПМР – очень маленькая республика, вытянутая вдоль Днестра, зажатая с двух сторон, причем Украина ее со своей стороны блокирует. Молдавия пока этого не сделала, но высказывания Санду не внушают оптимизма, тем более, что она румынская гражданка.

— Когда вы последний раз приезжали на малую родину?

— Я живу в Москве, и там давненько не был, но туда и попасть практически невозможно. Удалось в 2012 году, а затем начались события на Украине. Громкие заявления – они, конечно, есть. Но Приднестровье и Молдавия давно научились договариваться подспудно, в основном решая экономические вопросы. Они очень зависят друг от друга! В частности, приднестровский экспорт, нацеленный на Запад, немыслим, поскольку они не признаны. Им нужны разрешения от Молдавии, те ставят им какие-то печати, они платят пошлины. Речь идет о продукции Молдавского металлургического завода (г. Рыбница, ПМР), поставляющего 90% продукции в Европу. А Молдавия зависит прежде всего от приднестровской энергетики. Молдавская ГРЭС (Днестровск, ПМР) продолжает поставлять энергию на молдавскую территорию. Дубоссарская ГЭС также находится в Приднестровье. Так что они не воюют с тех пор, как подписали мирное соглашение.

— В Киеве, да и в Кишиневе, тем не менее, говорят о возможной «агрессии со стороны пророссийского Приднестровья».

— Это просто смешно. Приднестровцы не способны на агрессию, у них на это просто нет сил. У них на вооружении ограниченное количество техники, причем устаревшей. Я знаю, что был интерес к складам в селе Колбасна, там снаряды хранятся для советских орудий, оставшихся после вывода советских войск из Восточной Европы. Возможно, захват этих складов интересен странам, все еще пользующимся советской техникой.  В ПМР произошел ряд странных терактов, сигнализирующих о вероятном обострении. Не знаю, во что это выльется, но в случае реальной агрессии  приднестровцы не продержатся больше недели-двух.

— В случае нападения Молдавии при поддержке Румынии?

— Да, особенно если им поможет Украина. В районе Одессы расположены значительные украинские силы, но они им самим нужны для обороны. Правда, расстояния там мизерные – от Одессы до Тирасполя 100 км, а до границы – 70. За час можно перебросить.

— Выгодно ли Приднестровью возникновение «сухопутного коридора» в Россию? Донбасс, Запорожская и Херсонская области – это уже две третьих такого коридора, российской армии остается пройти две области – Одесскую и Николаевскую.

— Народу, конечно, выгодно. Население хочет выхода – оно замкнуто. Приднестровцы очень предприимчивые, южные люди, хотят торговать, зарабатывать, а российский рынок огромный. То, что мы считаем «молдавскими коньяками», делает завод в Тирасполе. Они могли бы процветать, но все эти 30 лет находятся в блокаде. Поэтому уровень жизни там невысок. Это что касается людей и предпринимателей. Но есть другой аспект. Еще Ленин сказал: лучше быть первым в десятке, чем вторым в сотне. В ПМР есть президент, есть министры. Кем они будут, если республика станет частью большой России – неизвестно. Это очень щекотливый момент.

— Тридцать лет назад вы решили стать хроникером кровопролития на молдавской земле — почему?   

— Ехать я туда не был обязан. У меня должность была литературный обозреватель отдела публицистики «Литературной газеты».  Но это моя родина, хотя я там не жил с 18 лет. Там оставались родители, сестра, родственники и друзья. Я начал ездить в Молдавию с 1989 года, с момента принятия закона «О языке». С этого, кстати, всегда всё начинается. Схема одна: к власти приводятся националисты, принимается языковой закон, после чего ограничивают в правах тех, кто против одноязычия.  

Откуда взялось Приднестровье? Сталину пришло в голову присоединить кусок исторической Новороссии к Молдавии. Мнение людей он не учитывал, как и культурно-исторические особенности региона. Даже Конституция СССР была нарушена, потому что для присоединения автономной республики со столицей в Тирасполе (в составе УССР) к Молдавии нужно было проводить три референдума – в Молдавии, Украинской Советской Социалистической Республике и в самом Приднестровье. Никто этого не делал.

А потом, уже в 1991 году, судьбу 5-миллионной республики решили несколько сотен человек на площади. Это вообще анекдот. На тогдашнюю Площадь Победы привезли пацанов из городских ПТУ, заплатили им по рублю. Устроили митинг – кто за независимость? Ну, и эти полуграмотные пацаны ответили: «Мы!!!»

Приднестровцы, естественно, были против всего этого. На политику новой власти они ответили забастовками, потому что понимали, что дело не в том, что нужно выучить язык. В Кишиневе троллейбусы украшали лозунги: «Мы даем вам пять лет не для того, чтобы вы выучили язык, а чтобы вы убрались отсюда». А на парламенте висел огромный плакат: «Русских за Днестр, евреев в Днестр».

При этом в Молдове националистов в начале 90-х было меньшинство, но национализм проповедовался журналистами и писателями. Основная пропаганда велась, как ни странно, на страницах литературной газеты «Литература ши арта» (Литература и искусство). Постепенно все пришло к боевым действиям. Молдавская власть называла их «наведением конституционного порядка».

— И вы оказались в эпицентре?

— Первые жертвы появились в декабре 1990 года в Дубоссарах, когда произошла перестрелка на мосту. Перестрелки повторялись, а в 1992 году, в марте, начались полноценные бои. Я видел погром в Бендерах, я был там, когда молдавские танки и БТР вошли в город и стали его крушить, стрелять из крупнокалиберных пулеметов по домам и прохожим. За двое суток больше шестисот человек настреляли – это был просто кошмар. Из 150 тысяч жителей 100 тысяч стали беженцами. В Дубоссарах на моих глазах убили практически всех руководителей местных предприятий – они вышли после совещания в горсовете, стояли на крыльце – и туда прилетел снаряд. Их просто разметало! А я стоял за углом здания. Ездил с делегациями ОБСЕ, ООН, показывал им разгромленные детские сады и школы. Действующие школы, а не те, где базируются вооруженные подразделения. Представители этих организаций все тщательно фиксировали, но из итоговых отчетов это исчезло. Потому что одни для Запада были «коммунистами», а вторые — «демократами». 

Источник: mk.ru

Похожие записи