Жан-Юбер Мартен нашел подсказку в черновиках великого поэта
«Бывают странные сближенья…» — поэтическое название выставки на втором этаже Главного здания Пушкинского музея как нельзя лучше отражает кураторский метод Жан-Юбера Мартена, использованный им для создания экспозиции, куда вошло более 400 произведений. Работы разных эпох и стилей рифмуются здесь самым неожиданным образом, раскрывая прежде неведомые детали, смыслы и пересечения хрестоматийных и малоизвестных произведений, артефактов. Погружение в эту визуальную поэму помогает иначе взглянуть на историю искусства и задуматься о цикличности многих явлений и событий.
Фото: Мария Москвичева
Этот легендарный француз, некогда возглавлявший Центр Помпиду, умеет удивлять и ломать шаблоны. Достаточно вспомнить, что Жан-Юбер Мартен организовывал поворотную выставку «Москва—Париж», где впервые после долгого забвения был показан русский авангард. Или о том, что именно он готовил первую парижскую ретроспективу Малевича, он же познакомил Запад с творчеством Ильи Кабакова.
Нынешний проект известного куратора, заявленный как главное событие года ГМИИ, должен был случиться еще до пандемии, но по разным причинам откладывался. Однако результат превзошел все ожидания. Изначально Мартен собирался назвать выставку иначе — «Древние украли все наши идеи», — но в последний момент передумал. Дал другое, подтекст которого многим лучше отражает задачу: представить «новую классификацию художественного творчества, которая позволяет взглянуть на классическое искусство как на современное». Наверняка Мартен знает, что выбранная им в итоге строчка — «Бывают странные сближенья…» — из черновика Пушкина к поэме «Граф Нулин», записанная поэтом 13 декабря, когда он ехал в Петербург, где 14-го случилось восстание на Сенатской площади, и волею случая не доехал. Сначала поэту перебежал дорогу заяц, потом встретился монах, и, веря в плохие предзнаменования, суеверный Пушкин повернул назад. Судьба-колдунья уберегла. Символично, что на выставке с судьбоносным названием 13 разделов и у каждого — свой поэтический подзаголовок. И в каждом мистика граничит с мифологией.
Фото: Мария Москвичева
Так, в Белом зале «элегия» под названием «От потаенного образа к двойному» мы находим неожиданные визуальные рифмы-ассоциации. Например, голова бронзового грифона VII века до н.э., а рядом пейзаж XVII века кисти нидерландского художника Якоба ван Геела, где дерево точь-в-точь повторяет профиль мифической птицы. Недалеко от этой визуальной ассоциации еще одна, и тоже «птичья»: картина Джованни Джироламо Савольдо «Искушение святого Иеронима» (1530 год) рядом с серым пеликаном (из Дарвиновского музея). Такое соседство помогает заметить, что скала на полотне итальянского художника повторяет силуэт длинноклювого животного. А вот еще один двойной образ, отраженный в работах, созданных с разницей в сто лет: акварель времен войны 1812 года, где портрет Наполеона сложен из трупов, и рядом сатирическая карта мира японского художника, где страны превращены в животных, рыб и птиц.
Фото: Мария Москвичева
Другой раздел — от фигуративных скал к абстрактной скульптуре — сопоставляет современные изваяния и пейзажи классиков, да так, что Клод Моне предстает не импрессионистом, а пророком беспредметного искусства. Раздел «Пять чувств» — размышление о восприятии. Идея рубежа ХХ–ХХI веков о том, что искусство должно включать все ощущения, становится очень предметной и оказывается древней. Здесь можно скушать конфетку и найти в упаковке высказывание-предсказание (например, Марка Аврелия), потрогать женскую грудь, в форме которой выполнен каталог выставки Марселя Дюшана, послушать аромат церковного кадила XVI века и рассмотреть картины разных эпох, где люди испытывают все пять чувств…
Один из самых занимательных разделов — «От «Черного квадрата» к ташизму. Две школы» — препарирует одно из самых спорных направлений в изобразительном искусстве — абстракционизм и супрематизм. «Черный квадрат» Малевича оброс изрядным шлейфом шуток и серьезных теорий, и здесь они все как на ладони. Тут вам и самый первый «Черный квадрат» Альфонса Алле — «Битва негров в пещере глубокой ночью» (1897), и ироничный фильм по мотивам серии Алле 1910-х годов Эмиля Коля. Тут иконы ХVI века со святыми в одеждах с черными крестами на белом фоне, которые «повторяются» на картинах ученика и последователя Малевича — Николая Суетина, и монохромы Ива Кляйна, и пейзаж Куинджи, где только белая полоса тумана и зеленая трава (чистая первозданная абстракция). И даже Мадонна ХIХ века, которая словно является перед нами из черного небытия, а смотрит на белый круг, выставленный перед ней…
Вот, правда, древние все придумали до нас, однако угол зрения и дискурс меняются с веками вместе со сменой эстетических и мировоззренческих парадигм. Все уже было, но все еще будет, словно говорит сам Жан-Юбер Мартен. Человечество бегает по кругу, при этом в каждую эпоху изобретает свой велосипед, придумывает мифы и спорит само с собой.
Фото: Мария Москвичева
Словом, выставка полна странных сближений, которые можно читать без всяких этикеток. Их, собственно, и нет на выставке, рядом с экспонатами только номера, по которым можно узнать автора и название работы из специальной книжицы-путеводителя, что прилагается к выставке. Искать в ней наименования — особый квест, превращающий путешествие в сканворд без прямых решений. Проект Жан-Юбера Мартена — это самоценное произведение искусства, собранное из сотен визуальных рифм, где каждый при желании найдет свои ассоциации и параллели, ответы и вопросы. Must see.
Фото: Мария Москвичева
Источник: mk.ru
