Работы первого русского импрессиониста и его учеников показали в Новом Манеже

Работы первого русского импрессиониста и его учеников показали в Новом Манеже

Машина времени имени Коровина

В Новом Манеже открылась выставка к 160-летию Константина Коровина. Казалось бы, что еще можно добавить к портрету первого русского импрессиониста после двух масштабных выставок в Русском музее и Третьяковке 10 лет назад, где показали сотни картин, а главное, колоссальные декорации к театральным постановкам вроде легендарного «Золотого петушка»? Однако коровинская тема — неисчерпаема. Куратор выставки в Новом Манеже Любовь Агафонова рассмотрела художника под другим углом — с точки зрения его влияния на последующее искусство. Большую часть пространства заняли работы учеников мастера — тех, кто после революции остался в России, и тех, кто уехал за границу.

Георгий Лапшин.

Фото: Мария Москвичева

 Проект в Новом Манеже небольшой — здесь всего около 40 работ. Из них кисти Коровина — всего несколько. Здесь нет хрестоматийных, знакомых со школьной скамьи вещей — все работы из частных собраний. И те единицы, что принадлежат кисти классика, созданы в поздний период — в 1910–1930-х годах. В самый трагический период для Константина Алексеевича. Вот, например, большой портрет неизвестной дамы, грациозно восседающей на кресле рядом с букетом цветов. Совершенная дворянка, очень тургеневская. Что в ней особенного? А то, что написана она в 1921 году, когда дворянства уже не существует, как и того чувства умиротворенности и неги в атмосфере, какое читается в ее образе. Она — чистое воспоминание, ностальгия по былым временам.

«Дама в интерьере», 1921, Константин Коровин.

Фото: Мария Москвичева

Сам Коровин в 1921 году находился в глуши — пережидал революционные вихри в деревне Островно Тверской губернии. Бедствовал. Болел. Сын Алексей находился в постоянной депрессии из-за того, что в 1915 году трамвай перерезал ему ногу и он остался инвалидом, нуждался в протезе и чувствовал себя неудачником. Жена, Анна Яковлевна Фидлер, болела туберкулезом. Сам художник страдал стенокардией и начал терять зрение. Спустя год Коровин навсегда уедет в Париж, где и закончит свои дни в полной слепоте — умрет прямо на улице от сердечного приступа в 1939-м.

Совместная работа Константина и Алексея Коровиных.

Фото: Мария Москвичева

Есть на выставке и несколько парижских пейзажей. Один из них сделан в 1890-х годах, во время одной из поездок в Париж, он миниатюрный (14 на 18,5 см), но в нем чувствуются жажда жизни, сияние, рука мастера. А рядом картина побольше — конца 1920-х годов, и это уже совсем иной мазок и настроение. Здесь, казалось бы, тот же сюжет, но вялый, безжизненный. Потому что эта работа написана вместе с сыном, о чем свидетельствует и подпись к картине. После 1927 года Коровин уже ничего не писал — ослеп. Примерно в то же время семью постигла страшная трагедия — в 1925 году Алексей пытался покончить жизнь самоубийством, и ему почти удалось. Он долго пролежал в больнице, но все-таки выкарабкался. И это была не единственная попытка самоубийства, одна из очередных все-таки сведет его в могилу — в 1950 году. Словом, блистательному художнику, прежде всего театральному, Константину Коровину, судьба уготовила сложный финал. Однако он оставил наследие — и это не только его картины, эскизы и декорации, но, что, возможно, важнее, — школа, ученики.

Александр Шевченко.

Фото: Мария Москвичева

 Коровин-педагог не был диктатором. Его ученики пошли разными путями, но у всех так или иначе проявлялась школа — виртуозность, энергичность, легкость. Вот, например, Георгий Лапшин, который, как и учитель, навсегда покинул Россию в 1922-м, обосновавшись в Париже. Его называют «маленьким Коровиным». Пейзажи Лапшина такие же размашистые, солнечные и сочные, как и у учителя, может быть, даже чересчур, оттого смотрятся они несколько салонно, особенно для 1930-х, когда художники вовсю экспериментируют с формами и цветом. Совсем другой по настроению и манере Александр Шевченко, который сначала учился у Михаила Врубеля, затем у Константина Коровина, позже он сблизился с авангардистами. Свой стиль, где русская иконопись и лубок сочетались с сезаннизмом, он именовал «тектоническим примитивизмом». Работы Шевченко выполнены в темных, монохромных тонах. Его женские портреты написаны четко, художник нарочно упрощает формы, не выписывает детали. Глаза его героинь заволокло серой дымкой, почти как у девушек Модильяни. Шевченко не копирует учителей, от них он взял не манеру, а импульс — на поиски собственного «я». А вот театральные эскизы Петра Вильямса, учившегося у Коровина во ВХУТЕМАСе в революционное (во всех смыслах) время. С 1930-х Вильямс работал в основном как театральный художник — сначала во МХАТе, потом в Большом театре. На выставке представлены его эскизы декораций 1942 года, созданные для программы ансамбля песни и пляски НКВД. Горный пейзаж, заснеженные ели, сочные виноградники, даже туманный Кремль, растворяющийся в небе, совсем не оставляют ощущения советского официоза, характерного для этого периода соцреализма в искусстве.

Пётр Вильямс.

Фото: Мария Москвичева

 Дополняют выставку работы соратников и друзей Коровина, среди них — Валентин Серов, Михаил Нестеров, есть и одна картина брата художника Сергея. А финальным штрихом становится декоративное искусство из Абрамцева, где часто бывал и работал Коровин в конце ХIХ века. Резные деревянные рамы и мебель в духе Средневековья возвращают нас в самый прекрасный период жизни мастера, когда он вместе с Поленовым, Репиным, Васнецовым и Врубелем входил в абрамцевский кружок — неформальное объединение художников, организованное меценатом Саввой Мамонтовым на его даче. Это возвращение к истокам — своего рода машина времени — из Парижа, назад — к русским глубинным традициями, которые соединились в творчестве художника с новаторским взглядом и манерой.

Любовь Агафонова — куратор выставки.

Фото: Мария Москвичева

Источник: mk.ru

Похожие записи