С митинга — на ковер
«Кого ты больше любишь — Путина или «берлинского пациента»?» — так начинается премьерный спектакль «Бешеный хворост» в Школе современной пьесы. Его играют в прямом смысле на коврике — и никаких особых материально-визуальных опорных точек для артистов здесь нет. Тем не менее «Хворост» вполне может претендовать на звание лучшей премьеры месяца.
Это и есть бешеный хворост (азалия). Фото предоставлено пресс-службой театра.
Интересна сама история, как пьеса попала в театр. Иосиф Райхельгауз наткнулся в Интернете на отрывок из некоего произведения. Он его зацепил настолько, что худрук Школы современной пьесы дал задание во что бы то ни стало найти полный текст и автора. Им оказался уже немолодой человек с техническим образованием — Олег Маслов, окончивший курсы по документальному кино. И свою первую работу — «Бешеный хворост» — он начал писать как киносценарий.
Вообще-то бешеный хворост — народное название комнатного цветка азалия. Его название, хотел того автор или нет, после просмотра кажется символичным во многих отношениях: дети как цветы жизни, цветы как подарки, которые дети дарят взрослым, цветы как растение, что силой своей пробивают асфальт. Тема нового свободного поколения — основная в постановке нового сезона ШСП.
— Так кого ты больше любишь — Путина или …? — усталым голосом спрашивает директор школы Зинаида Петровна ученика Андрея Филиппова. Впрочем, имя она его произнесет за неполных два часа сценического действа, может быть, всего пару раз. А так — Филиппов, Филипок…
Джульетта Геринг (замдиректора Наталья Ивановна) и Валерия Ланская (замдиректора Валентина Юрьевна). Фото предоставлено пресс-службой театра.
Дело в том, что Филипок разок сходил на митинг в поддержку пациента берлинской клиники, и этот факт стал поводом для внеплановой проверки престижного лицея в небольшом провинциальном городе. Город шумит за окном (оно же экран) и живет своей жизнью: машины, неторопливый городской транспорт, отремонтированные здания, деревья.
Город безучастен к тому, что происходит в отдельно взятом пространстве — буквально 2х5 — и зажатом с двух сторон зрительскими рядами. В нем нет ничего, кроме коврика, то есть старорежимной красной ковровой дорожки с грязно-желтыми продольными полосами по краям, положенной наискось от ряда к ряду — как в букве «И».
Между зрителями первых рядов сидят артисты, они разыграют историю весьма драматичную, но только почему-то почти до финала публика будет смеяться, а временами просто ржать и аплодировать тому, что увидит и услышит. Увидит она современную российскую школу (с поправкой на провинцию), разные поколения и разницу в их взглядах на то, что происходит за окном школы.
Директор и две училки пытаются добиться от Филиппова имени второго ученика престижного лицея, который с ним ходил на митинг. Только узнав его, педколлектив сможет избежать оргвыводов начальства и сохранить честь мундира престижного учебного заведения, куда бедные попадают только по социальной квоте — Филиппов как раз из них.
Татьяна Васильева (директор лицея Зинаида Петровна). Фото предоставлено пресс-службой театра.
— Ну ты скажи, кто с тобой там был?
— Вам зачем?
— Да вам ничего не будет.
— А если ничего не будет, то зачем вам знать?
Чем дальше идет школьное расследование, смахивающее на допрос в педагогическом треугольнике, тем больше крепнет ощущение и уверенность, что ты находишься не в театре, а в школе, в директорском кабинете или классной комнате. Режиссура Райхельгауза какая-то бесшовная, как будто и не режиссура вовсе. Так же, как и декорация — ее отсутствие, и костюмы к театру не имеют никакого отношения. Всё как из жизни, но оказывается, именно такого эффекта и добивались постановщики — Иосиф Райхельгауз (он же сценограф), и Виктория Севрюкова, известнейший художник по костюмам.
Такой подход к постановке дает эффект достоверности, документальности? Вопрос, на который трудно ответить однозначно: с одной стороны, всё в пьесе Олега Маслова, автора из Оренбурга (первая работа для театра), настолько узнаваемо — в диалогах, образах, в поведении участников, что делает ее и актуальной. С другой, постановщики удачно избежали нарочитой документальности, сохранив тонкое дыхание театра, к которому есть абсолютное доверие, что является большой редкостью для постановок, поднимающих социально значимые вопросы.
Образ современного учителя/директора здесь не совсем монструозный, но узнаваем и временами вызывает сочувствие. В самом деле, три женщины того и гляди из-за социальной активности их ученика потеряют работу в престижной школе. А кто в маленьком городе их, допустивших политическую недальновидность, после такого возьмет на работу? И мальчик этот — как пионер-герой или стойкий оловянный солдатик, не выдающий страшной митинговой тайны, разговаривает языком постов FB — про тотальное вранье, про то, что кругом все плохо, и с искренней верой, с порывом, на что получает отповедь: «Да вас же, дураков, используют негодяи». Все это сегодня у россиян на глазах — в СМИ, телеящике, в соцсетях. Но бесспорно талантливая постановка дает объем и персонажам, и происходящему на коврике. История одного допроса, начавшегося белым днем и закончившегося ближе к ночи, обнаружил массу «скелетов» в учительском шкафу.
На той же самой грани театр/жизнь работают и артисты. Прежде всего в «Бешеном хворосте», который, нет сомнения, пойдет гулять по российским сценам, выписаны и сделаны три роскошные женские роли. Их исполняют Татьяна Васильева (директор Зинаида Петровна), Джульетта Геринг (ее заместитель Наталья Ивановна) и Валерия Ланская в роли другого зама — Валентины Юрьевны. Директриса Татьяны Васильевой внешне спокойна как танк, ни разу не то что не повысит голоса, она не изменит интонации — усталая, циничная, резко меняет ходы. Предложит Филипку деньги (все же из бедной семьи, воспитывает бабка), отправит к нему свою хорошенькую замшу преподать мальчонке урок… секса. Только в финале героиня Васильевой, не сходя со стула и не прибегая к ярким краскам, выдаст такое одиночество, что жалко ее станет бесконечно.
Как жалко и ее заместительницу в исполнении Джульетты Геринг, чей сын учится в одном классе с Филипповым, но имеет романчик с учительницей Валентиной Юрьевной, отправленной с секс-заданием к Филипку. Джульетта Геринг, играющая в Школе современной пьесы все больше красоток, здесь предстает совершенно в неожиданном свете — она та самая безумная мать, чья слепая любовь наделает много беды и чьи амбиции даже любовь превращают в ненависть.
Сложносочиненные чувства, которые связывают людей, ведут их по жизни, заводят в тупик, заставляя совершать непоправимые ошибки, — все это есть в игре Джульетты Геринг, Валерии Ланской и, конечно же, Татьяны Васильевой. Но в их тени не остаются два молодых актера, один из которых пока еще студент. Рузиль Минекаев в роли ученика, сходившего на митинг, настолько органичен, что его скорее примешь за подростка с улицы, чем за будущего артиста. Его роль по сути одна краска, но она имеет множество оттенков. В этом смысле более выигрышная роль у Александра Сеппиуса, сына Натальи Ивановны: актер проведет своего Дениса от инфантильного сынка, подавляемого сильной мамашей, до мужчины, способного на решительные поступки.
Вообще-то, история разворачивается страшноватая, но почти до финала ее сопровождает смех зрителей. Он возникает от абсурда происходящего — с трагизмом и комизмом. И еще редкий эффект возникает при просмотре «Бешеного хвороста»: ненормативная лексика, на которую в моменты отчаянья или бессилия переходят герои (в основном женского пола), совсем не режет слух. Без этих словечек история станет лукаво-фальшивой, что частенько можно наблюдать на спектаклях новой драмы.
Единственный эффект, который позволил себе режиссер, можно наблюдать на поклонах. После динамичного и опасного действия актеры подозрительно легко по очереди встают на стул, с него — на окно, за которым — безучастный город, которому нет никакого дела до того, что происходит на коврике в отдельно взятом пространстве 2х5, с двух сторон зажатом зрительскими рядами.
Источник: mk.ru
