Увидели свет «Дребезги жизни» Александра Шеянова

Увидели свет «Дребезги жизни» Александра Шеянова

Писатель «собрал под одной крышей» вспоминания о встречах со звездами эстрады и искусства.

В 2021 году увидела свет книга «Лики судьбы, или дребезги жизни», собравшая под одной «крышей» воспоминания Александра Шеянова. Роман в новеллах — именно так писатель, когда-то работавший, к слову, в «Московском Комсомольце», определяет жанр своего произведения.

Александр Шеянов родился в Оренбурге. Жил в Алтайском крае и Мордовии. Его перу принадлежат романы «Ангел любви», «Сны русского олигарха», «Инопланетяне, или Похождения алкоголика Синюшкина». В новую книгу литератор включил небольшие рассказы, связанные общей событийной канвой встреч с выдающимися музыкантами, актерами, деятелями искусства.

У Юрия Борева есть замечательный сборник реальных историй, баек и фольклора русской интеллигенции — «Из жизни звезд и метеоритов». Такой же звездный акцент сделал в своих новеллах и Шеянов, с той разницей, что они написаны от имени одного человека. На жизненном пути Александру попадались действительно настоящие звезды. Скажем, в Театре на Таганке он впервые повстречал Владимира Семеновича Высоцкого:

— Мой добрый друг Сергей Тишкин был главным машинистом сцены. У него в подвале мы и собирались. Читали запрещённую литературу, баловались портвейном. Заглядывали на огонёк и артисты…

И вот однажды, на пороге 80-х нежданно-негаданно, как хулиган из-за угла, нарисовался Высоцкий. Был он в роскошном халате. Надо пояснить, в это время наверху, то бишь на сцене, шёл спектакль «Преступление и наказание», где Высота играл Аркадия Ивановича Свидригайлова…

– И чё тут творите, Тихон, – практически голосом Свидригайлова поинтересовался Высоцкий, – распиваете?..

– Да вот Саня, – кивнув в мою сторону, жизнерадостно пояснил Тихон-Тишкин, – читает главу из романа про похождения алкоголика Синюшкина…

– Синюшкин, – хмыкнул Высоцкий. – А чё пьёте, портвешок?

– Ну да, три топора, хороший, – не без артистизма причмокнул Серега Тишкин, – будешь?

Высоцкий на мгновение задумался:

— После зайду, – чуть меланхолично ответил он, – сцена у меня важная…

Вот такими штрихами Шеянов дает нам галерею выдающихся людей: на страницах книги, иллюстрированной редкими фотографиями и автографами из личного архива, возникают мама Высоцкого — Нина Максимовна, Никита Высоцкий, сын Есенина Константин Сергеевич (и внучка великого поэта, с которой у Александра Шеянова был роман). А еще — театральный режиссер Сергей Арцибашев (поставивший пьесу по роману своего товарища), художники Эдуард Дробицкий и Анатолий Брусиловский, советский и американский актер Олег Видов, Тонино Гуэрра и многие, многие другие. Эта россыпь и сложилась в «Дребезги жизни».

Единственное, чего не хватало (точнее, этого требовала читательская жадность) — размаха, панорамности. Да, в книге есть набор интересных персоналий и, без сомнения, ценные описания взаимодействия с ними. (Мало кто может похвастаться, что пил пенное с Высоцким). Тем не менее, скажем, 16-летнему юноше или девушке «Лики судьбы…» мало что поведают о советской эпохе или о 90-х, о которых подростки судят по песням Монеточки и фильму «Брат». 

Но такую задачу автор перед собой не ставил, просто рассказывая истории так, как рассказывают их соседям по купе в дальней поездке или старому товарищу, с которым не виделся лет двадцать. И в этом особенность повествования.

Иногда оно становится слишком откровенным. Обсуждая легендарного представителя русского авангарда в живописи — Анатолия Тимофеевича Зверева с Брусиловским, Шеянов приводит следующий диалог, имевший место быть в мастерской, где приятели выпивали:

– Только Толенька Зверев на этой кровати не спал… – словно вспомнил хозяин мастерской.

– А где же? – растерялся я.

– Да вон на том коврике… – он махнул рукой.

– На коврике? – я подумал, что ослышался.

– Ну да, – невозмутимо ответил он.

– Почему? – я ничего не понимал.

Боялся описаться… – просто пояснил хозяин.

Впрочем, с такой же иронией Александр Шеянов относится к самому себе. К примеру, так он отзывается о собственном стихотворении, приглянувшемся примадонне российской эстрады:

Потом по просьбе Эдика я читал сие творение не один раз. Как-то он признался, что дал почитать стих самой Пугачевой, с которой его связывала совместная творческая работа…

– Зачем? – не сразу понял я.

– Ну, может, песню напишет…– он прищурил глаза.

– Ну это вряд ли, – искренне вырвалось у меня, – я же не песенник…

Так и получилось, хотя по просьбе Аллы Борисовны раза два я переделывал свой «шедевр»…

В таких определениях, как закавыченный шедевр, «сие творение» — выражено сомнение Шеянова, знакомое каждому пишущему. Потому что создавать литературу после великих классиков — это ответственно и страшно. И без самоиронии тут никак не обойтись. 

Источник: mk.ru

Похожие записи