Пьющие родители, детдом, отнятая квартира: несказочная жизнь сироты

Пьющие родители, детдом, отнятая квартира: несказочная жизнь сироты

 

  • «Понял, что меня бросили»
  • Надеяться только на себя
  • Квартиру приватизировали и продали
  • Брат страдал олигофренией и алкоголизмом
  • Добросовестная сделка
  • Суды поддерживают чиновников
  • Маклер с большим опытом
  • Обязаны включить в очередь хоть в сорок лет

Читать ria.ru в Алексей Маклаков из Свердловской области шестой год обивает пороги судов и кабинетов чиновников, доказывая право на собственный угол. Он — круглый сирота, рос в детдоме. От родителей осталась квартира в Нижних Сергах, где жил его старший брат. Алексей был в ней прописан, пока учился в университете в Екатеринбурге. Брат пил, в итоге заболел туберкулезом и умер. За месяц до его кончины квартиру без ведома Алексея приватизировали и продали. Так Маклаков лишился крыши над головой и прописки. Суды признают, что приватизацию провели с нарушением, но отменять ее отказываются. А в очередь на жилье сироту не ставят.»Понял, что меня бросили»Алексей родился в 1992-м. Когда ему было три года, умерла мать. «Как говорили родственники, они с отцом выпивали. Мама попала в больницу, отец пришел ее навестить. После этого у нее случился сердечный приступ, там она и скончалась», — рассказывает Маклаков.

Отец продолжал пить. Старший брат Коля, которому было четырнадцать, глядя на него, тоже стал прикладываться к бутылке. «Дома часто никого не было. Я целыми днями сидел один на кровати и плакал», — таким было раннее детство. Родственники обратились в опеку, Лешу забрали: «Когда попал в дом малютки, мне было лет пять».Алексей МаклаковПотом — детдом. «Отец не приезжал и не звонил. Я ждал его — выглядывал в окно, верил, что заберет. Брат тоже не появлялся. Помню, как маленьким бегал за воспитательницей — держал за руку, называл мамой. Со временем осознал, что меня бросили. Долго не мог свыкнуться с тем, что никому не нужен, и понять, почему так произошло».Надеяться только на себяВ приюте было несладко. «Часто приходилось драться: старшие у младших все забирали, защитить меня было некому. В конце концов я перестал реветь — слез уже не было». Лет в пятнадцать Алексей понял, что надеяться можно только на себя. Но не обозлился. «В душе оставался добрым: если сотрудницы детдома просили помочь, никогда не отказывал. Они часто забирали меня к себе на выходные, даже на лето. Я радовался — хотелось побыть у семейного очага».

А родных по крови Алексей так больше и не увидел. Отца лишили родительских прав, в 2008-м он умер. «Брат тоже вел асоциальный образ жизни. Я нередко задумывался, почему мне досталась такая семья, и дал себе зарок, что у меня все будет иначе». Учился он хорошо. «Никогда не прогуливал — нравилось. Особенно давались математика, физика, русский и английский». После девятого класса, несмотря на высокие оценки, его уговаривали пойти в ПТУ.

"Нас долго в детдоме не держали: девять классов окончил — учись на тракториста или плотника. Я с этим не был согласен. Ходил, просил со слезами, чтобы позволили продолжить учебу. Разрешили".

Успешно сдав ЕГЭ, Алексей поступил в Уральский государственный горный университет на специальность «Геология нефти и газа». Учился сначала на дневном отделении, потом перешел на заочное и устроился на работу. Жил в студенческом общежитии, где был временно зарегистрирован. А постоянная прописка — в родительской квартире. «У нас была двухкомнатная — 39 «квадратов» на первом этаже, на улице Гагарина, 2″.Квартиру приватизировали и продали»Когда я выписывался из детдома и поступал в университет, должен был закрепить за собой право на жилье. Мы с сотрудником опеки ездили в нашу квартиру. Дома никого, дверь — на замке. В администрации нам сказали, что там по-прежнему живет брат. Меня заверили, что с недвижимостью ничего не случится, а в паспортном столе поставили отметку о праве на проживание».Алексей с невестойБольше он туда не приезжал: «Знал, что ничего хорошего меня не ждало. По словам родственников, Николай беспробудно пил, употреблял наркотики. В результате заболел туберкулезом в открытой форме». Алексей обратился в органы опеки, объяснил ситуацию, попытался встать на учет как сирота. «Мне отказали: «У тебя в паспорте есть прописка, после окончания учебы можешь приватизировать свою долю в квартире. Или жить в ней. А другая недвижимость по закону не положена».

В декабре 2014-го Маклаков вернулся в Нижние Серги. Двенадцатого января 2015 года ему исполнялось двадцать три. «Я знал, что до 18 лет сироты находятся на полном гособеспечении, а за поступившими учиться родительская квартира закрепляется до 23 лет. Но если там невозможно проживать, то должны поставить на учет для получения квадратных метров от государства. Я решил узнать, в каком состоянии моя квартира, можно ли заехать туда после окончания вуза». Увиденное шокировало. «Дверь снова на замке, окна разбиты. Заглянул в окно — внутри полная разруха: пол вскрыт, стены обшарпанные, вещи разбросаны, вонь». Зашел к соседке. Та рассказала, что брат постоянно устраивал пьянки, шумел, соседи вызывали полицию и даже пожарных. А недавно Николай продал кому-то квартиру, сам же пропал.

Источник

Похожие записи