На что намекает власть
Во всем, учат психологи, надо видеть хорошую сторону. А в визите полицейского к фотокорреспонденту «МК» Геннадию Черкасову — с вопросом, что он делал в центре Москвы 21 апреля сего года во время несанкционированной оппозиционной акции — позитив просматривается невооруженным глазом. Пример нашего коллеги доказывает: вопреки брюзжанию маловеров система распознавания лиц у нас работает!
Фото: Алексей Меринов
Второй положительный момент — гуманизм правоохранителей. Добрейшей, как выяснилось, души люди. Несмотря на явную «улику» — камера наблюдения, по словам участкового, запечатлела нашего коллегу находящимся в толпе, — не стали ни арестовывать его, ни вообще «шить» дело. Во всяком случае — тьфу-тьфу! — пока. Полицейский ограничился проверкой редакционного удостоверения и устными объяснениями Геннадия: на акции он присутствовал в качестве журналиста.
Кто-то, возможно, назовет такую доброту попустительством распоясавшейся прессе. В братской Белоруссии вон с ней так не церемонятся: сажают сплошь и рядом наравне с участниками протестных акций. Правда, у нашей прессы имеется неплохая «отмазка».
Согласно «Закону о СМИ», журналист имеет право «посещать специально охраняемые места стихийных бедствий, аварий и катастроф, массовых беспорядков и массовых скоплений граждан». И никаких дополнительных разрешений и редакционных заданий ему для этой миссии не требуется. Достаточно редакционного удостоверения.
Впрочем, у «скапливающихся» граждан формально тоже имеется правовое основание — 31-я статья Конституции, которая провозглашает право «собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». Но пока это действует очень плохо. Точнее сказать — не действует вовсе.
Фото: Геннадий Черкасов
Короче говоря, если обстоятельства дела связаны с высшими государственными интересами, то вопрос «осуждать или миловать?» решается не только и не столько на основании Конституции и законов, сколько исходя из этих самых интересов.
Соответственно, в действиях правоохранителей по отношению к освещающим акции протеста журналистам — их методично, одного за другим, выявляют как возможных участников и затем, взяв объяснения, как правило, отпускают без последствий — тоже надо искать некий «высший» интерес.
Почему преследуют активистов, думается, ясно. А чего хотят от журналистов? Что конкретно имеют в виду, на что намекают? Время нынче такое, что ничего нельзя исключать. В том числе и того, что ответом на вопрос о конечной цели прессования прессы является «передовой» опыт все той же Белоруссии.
Александр Лукашенко утвердил недавно поправки в законодательство о массовых мероприятиях и СМИ. Среди прочего «вводится запрет освещения в режиме реального времени массовых мероприятий, проводимых с нарушением установленного порядка, в целях их популяризации или пропаганды, — сообщает белорусское государственное информагентство БЕЛТА. — Данный запрет будет распространяться в том числе на журналистов средств массовой информации».
Не факт, конечно, что нас вскоре ждет белорусский уровень гласности. Но есть много, очень много фактов, свидетельствующих о том, что движемся мы в том же самом направлении. И практически никаких, увы, которые бы указывали на выбор принципиально иного маршрута.
