Дачников из Петербурга травят газами: полигон превратил жизнь в ад

Дачников из Петербурга травят газами: полигон превратил жизнь в ад

Свалка «Самарка» выросла на 80 метров и вознеслась над лесом

Мусорный полигон «Северная Самарка» — головная боль Ленобласти.  Власти обещают рекультивировать свалку, которая работает с середины 70-х, не первый год. Но вместо этого в последние годы туда стали возить даже токсичные отходы. «Самарка» выросла на глазах, стала вонять, а у жителей ближних деревень обострилась астмы и аллергии. Корреспондент «МК» отправилась к «Самарке», чтобы оценить масштаб проблемы.

Эко-поселок у свалки

    В двадцати минутах езды от станции петербургского метро – деревня во Всеволожском районе Ленобласти. Тут хорошая инфраструктура, красивые места, от города нендалеко. Повсюду реклама коттеджных посёлков – люди едут сюда из города «за экологией». Но, кажется, зря. Здесь мы встречаемся с Дмитрием Макарченко – он один из сотен людей, которые открыто борются против гигантской свалки мусора в этом районе. Живёт поблизости – в массиве «Карьер Мяглово». Ещё не видя полигон и оставаясь далеко от него, я чувствую тяжёлый запах – сладковато-удушающий, одуряющий. Я ожидала увидеть большую помойку, но на самом деле полигон выглядит мощнее. И страшнее. Он похож на горное плато – его видно даже из-за леса за шесть-семь километров. Пока мы подъезжаем ближе, мимо постоянно едут грузовые машины – грязные, «мусорные». Полные – на полигон, пустые – обратно.  Дорога разбита — ещё бы, столько тяжёлых авто ездят по ней постоянно. По обочинам валяется мусор – выпал из плохо прикрытых кузовов. Останавливаемся посмотреть на «гору» — по ней ползут массивные машины, у них там почти пробка. На вершине «горы» виден экскаватор, там что-то копают и трамбуют. Заметен дым или пар грязно-жёлтого цвета. Длинная струйка. Разговариваем с Дмитрием. 

   — Как вам живется рядом со свалкой, – спрашиваю у Дмитрия. — Запахи чувствуете? 

   — До моего дома от полигона два с половиной-три километра. Свалку я вижу со второго этажа своего дома, она из-за леса вылезла. Запахи постоянные уже года три, по ночам воняет от выбросов.

   — Почему именно по ночам?

   — Говорят, там что-то захоранивают по ночам на вершине этой горы и потом закапывают экскаватором. Мы подозреваем, что всякие запрещённые отходы. Люди, которые там работали, рассказывали, что такое происходит – но доказательств, конечно, нет. Высота свалки сейчас порядка восьмидесяти метров, там что угодно можно делать – наблюдать сложно. Да и как таковой контроль на свалке отсутствует: машины не взвешивают, не досматривают.

   — Какая-то администрация есть на полигоне?

   — Вроде да, там стоит будка охраны и весы, но мимо них всегда просто проезжают. Не раз замечали и бочки с жидкими отходами. Хотя это полигон твёрдых бытовых отходов, никаких жидких там быть не должно. Мы подозреваем, что это какие-то канализационные откачки. По большому счету. это даже не полигон, а просто куча. Если полигон – предполагается ведь какая-то система, очистные сооружения. Тут ничего подобного нет. А поток мусоровозов бесконечный – весь север и восток Петербурга везёт мусор сюда.

    — И никакой переработки нет?

   — Нет конечно, это все сваливается в кучу. Какая переработка? Дачники, у которых астма или хронические заболевания, уже не ездят сюда лишний раз, потому что тут все обостряется. Они говорят, что в городе лучше дышится, хотя изначально брали тут участки в надежде, что смогут пожить в лучших экологических условиях, чем в Петербурге. Здесь вокруг много коттеджных посёлков, на некоторых даже написано — «эко-поселок». А какая тут экология, вы чувствуете. Теперь люди мигрируют обратно в Петербург, чтобы подышать свежим воздухом! Мы и в суд из-за этого ходим: например, свалку хотели расширить, насыпать ещё одну такую же кучу рядом, потом их объединить. Мы кое-как отстояли. Администрация отстаивала интересы свалки, и прокуратура Всеволожска была за них. (земля, на которой находится полигон, находится в аренде у районной администрации до 2023 года прим. А. С.).

   Мусорная реформа у нас застопорилась. Все, что сделали –  повысили на четыреста процентов тарифы за вывоз мусора. Вот и вся реформа. Мы же не кричим: закройте здесь, откройте в другом месте. Нет, просто мы видим, что власти не делают ничего, совсем ничего, понимаете? А нас в итоге называют какими-то эко-террористами.

     Мусорная реформа, о которой говорит Дмитрий, должна была запуститься в 2019 году, но Петербург (как и Москва) получил отсрочку на её реализацию до 2022 года. А свалка зависит именно от Петербурга, ведь основная масса отходов – городские, не местные. Реформа предполагает актуальные форматы работы с отходами, изменение цепочек, переработку. Все те хорошие и правильные вещи, за которые вроде бы стоит бороться. По факту – двадцать минут от метро, и ты получаешь гигантскую вонючую мусорную гору, которая растёт страшными темпами. 

   Подъезжаем к СНТ «Эскалатор», где круглый год живут порядка двадцати семей. Это одно из самых неприятных мест: «Самарка», то есть огромная мусорная гора, чуть ли не висит над домами. Абсурдная картина: новенькая детская площадка в радостных цветах на фоне огромной свалки. Если дети, как это часто бывает, убегут за площадку – недалеко уже канава, опоясывающая полигон, с мерзкой вонючей жижей. Что будет, когда потеплеет и мусор чуть подтает – и думать противно. А ведь местные ручьи впадают в реку Черную, а она – в Неву. А Нева – в Финский залив. И весь Петербург по весне ест корюшку, выловленную в городской реке. Приятного аппетита, как говорится. 

Негодная вода

   Председатель СНТ Александр Огородов в какой-то момент озаботился качеством местной воды и сдал пробы на анализ в лабораторию. Предельно допустимая концентрация многих веществ превышена многократно, в десятки раз. «Я эту воду даже как техническую использовать не могу, – говорит Огородов. – Для питья и готовки покупаем пяти- и двадцатилитровые канистры. У меня стоят три фильтра, но их мощностей просто не хватит, чтобы очистить эту воду. Здесь же каждый себе скважину бурит, вода в доме – с участка. А в этой воде такие «взрывы» железа, этой химии…». Ещё один житель «Эскалатора» Василий Александров рассказывает: «Живу тут периодически уже лет десять, с каждым годом все хуже и хуже. Два года назад эту гору было видно только зимой сквозь деревья. Сейчас её видно с любых участков и соседних садоводств. И запахи – ну, вы чувствуете. У меня двое детей, я в прошлые года их привозил сюда на лето, а теперь, не могу из-за этого всего». 

   Места здесь непростые. Рядом – Невская Дубровка, где на другом берегу Невы находится Невский пятачок. В учебниках пишут «плацдарм», на самом деле это небольшой участок земли на восточном берегу Невы, который войска Ленинградского фронта ценой страшных потерь удерживали в 1941/42 и 42/43 годах. Семейные судьбы многих ленинградцев и петербуржцев связаны с этими местами, буквально залитыми кровью их родных. Отец самого известного ленинградца в России – Владимира Путина – тоже чуть не погиб в этом страшном месте. Важно понимать, что совсем рядом с этой памятью и Невской Дубровкой растёт огромная мусорная гора. Воняет и захватывает все вокруг. 

   На карте эти места – со свалкой – обозначены зелёным. Как будто тут природный ландшафт. Местные говорят, тут и в самом деле болото – просто сейчас под снегом не видно. Надеются, что оно в силу природных механизмов самоочищения хотя бы частично нейтрализует вред от свалки. 

    В суды со свалкой, в борьбу с губернатором включаются даже люди, которые никогда не считали себя активистами.. Многодетная мама Елена Смирнова говорит, что, пока не стало вонять от «Самарки», она не интересовалась политикой – но жизнь заставила. Елена живёт в паре километров от свалки и говорит, в последние годы вонять стало сильнее и чаще. Хотя её семья, как и многие, переезжала сюда ради чистого воздуха. 

    — Мы сюда переехали в 2008 году, ни про какую свалку тогда не знали, – рассказывает Елена. — Тут был свежий воздух, чистота, рядом лес и до города при этом совсем недалеко. Мы здесь прописаны и живём круглый год – как и многие вокруг. Особенно молодые семьи тут часто селятся. О свалке мы узнали в 2016 году, когда увидели, что полигон собираются расширять. В моем представлении свалка – это просто небольшая куча мусора. И когда мы приехали ставить подписи против расширения, мы ужаснулись – она была уже выше леса, был запах. В СНТ «Эскалатор», где мы ставили подписи, сильно пахло. От нас до свалки два километра по прямой. 

    В позапрошлом году появился сильный запах свалочных газов. Если раньше плохо пахло раз в год, и то говорили, что это может быть с полей, то в конце прошлого года запах стал постоянным, выбросы несколько раз в неделю. Обычно — по ночам, просыпаемся – и окна открыть невозможно. Росприроднадзор провел проверку и выяснил, что свалка исчерпала мощности, и поэтому стала так вонять. По проекту она должна быть давно рекультивирована. Мы стали изучать этот вопрос, привлекать внимание. И выяснили, что земля находится в аренде у администрации Всеволожского района до 2023 года. А по договору рекультивация должна была пройти с 2007 года! Её никто не проводил. Весь 2020 год прошёл под эгидой судов «Промотходов» (владельцев свалки) с Росприроднадзором. Суд согласился, что полигон исчерпал мощности и должен быть закрыт, но присудили только штраф. В итоге, свалка работает, в судебных документах мы видели информацию о банкротстве – нам кажется, они просто тянут до 2023 года, когда истечёт срок аренды. Суды (в том числе об отзыве у полигона лицензии) так и тянутся, ничего не меняется. Свалка за год подросла ещё на несколько метров.

   — Как влияет вся эта вонь и отходы на здоровье?

  — У меня по соседству живёт подруга, последние пару лет у неё появилась аллергия. Раньше все было прекрасно, а теперь опухает лицо, краснеют и слезятся глаза, она не может здесь находиться.  Знаю, что тут стало тяжелее жить астматикам. У меня последние пару лет очень сильно болит голова, раз в две недели страшные боли – мигрень. И весь прошлый год была тошнота, особенно с утра подташнивало. И это при том, что до нас два километра, а как живут люди в «Эскалаторе», я не представляю – там постоянная вонь. Здесь становится просто опасно жить. Ведь в свалочном газе есть элементы, запах которых мы чувствуем, а есть те, которые мы не ощущаем. То есть если сейчас мы не чувствуем запаха, это не значит, что газа нет.

Мусорная реформа или мусорные деньги

   Губернатор Ленобласти Александр Дрозденко на заседании общественного экологического совета летом 2020 года говорил, что никаких новых «карт» (периметров складирования мусора) в регионе не будет к 2023 году. Только переработка, в «чистом» виде мусор складирвать не будут. Между тем мусор – это огромные деньги, гигантский бизнес. Масштабы только примерно можно представить, узнав цены на вывоз мусора на «Самарку». Местная жительница, у которой дом в посёлке с очень красивым названием – «Петровские сады» — рассказала «МК», как они с мужем пытались вывезти мусор и сколько это стоит.

  — Я живу в «Петровских садах», мы с мужем туда переехали из Петербурга в 2020 году, – рассказывает Ольга Кудинова. — Чуть раньше купили там землю, дом строили в 2019-м. Нам очень хотелось природы, чистого воздуха, зелени. И вот я стала наблюдать, когда ехала из Петербурга, что-то возвышается над лесом, видно с дороги. Как будто столовая гора. Стала искать информацию – оказалось, у нас под боком полигон «Северная Самарка». Почитала его историю: он был открыт в 1976 году для твёрдых отходов, в основном строительных, битых кирпичей и прочего. А примерно с 2017 года сюда стали привозить весь бытовой мусор – пластик и все-все. Мало того, что вид неприятный, так ещё и запах отвратительный! Иногда вечером как накроет – и не понимаешь, откуда такая вонь. Оказалось, от «Самарки». Я – аллергик, когда «накрывает», мне сразу становится плохо, приходится принимать препараты. И что делать? Уезжать? Так-то места красивые, да и дом здесь свой. И куда уезжать? Мне кажется, Ленобласть чуть ли не вся в помойках.

  — А расскажите, как вы сами вывозили на полигон строительный мусор?

   — Когда мы с мужем построили дом, подняли, построили, перед тем, как заниматься внутренней отделкой, решили очистить участок. Какие-то кусты выкорчевали, доски, из которых били сделаны строительные леса, утеплитель. Достаточно много мусора, самим не взять и не выбросить. И тут приезжает огромный мусоровоз, как раз на нашей улице остановился. Мы спросили водителя, не возьмёт ли он наш мусор тоже – думали, это стоит, предположим, несколько тысяч рублей. Предложили пять-шесть. Так с нами даже разговаривать не стали, сказали – они по десять тысяч платят только за то, чтобы заехать на полигон. А загрузить в машину – не важно, сколько мусора – от двадцати пяти. Мы тогда с соседями скооперировались, скинулись, чтобы не так дорого было. Но представляете, какие огромные деньги в этом мусорном бизнесе? 

    Ольга Кудинова с грустью вспоминает, как задала Дрозденко вопрос про полигон, когда он открывал новый открытый стадион в Невской Дубровке, и как губернатор резко отреагировал, сказав, что за ним якобы повсюду ездят активисты. «Стадион, конечно, хороший, но, может, лучше бы со свалкой что-то сделал». Во Всеволожском районе живёт приличная часть избирателей Дрозденко. Ему вроде бы должно быть выгодно поддерживать с ними нормальные отношения, но местные только вздыхают, говоря, что их район как будто отдали на откуп мусорщикам, будто кто-то решил, что это главная помойка Петербурга. Дело не только в «Самарке» — вокруг много стихийных свалок. Говорят, виной тому близость к городу и то, что здесь не проходят федеральные трассы. Но ведь здесь живут люди, те же петербуржцы, которые хотели уехать «на природу». А приехали —  на помойку. 

Источник

Похожие записи