Для этого привлекли поющего эксперта из Лондона
За неделю до Нового года МХТ им.Чехова представил премьеру — «Винни-Пуховские чтения» в постановке Евгения Гришковца, сочинившего пьесу на тему популярной английской книги Алана А. Милна в каноническом переводе Бориса Заходера. Хотели того постановщики или нет, но попытка сделать публике новогодний сюрприз удалась. С премьерного показа обозреватель «МК».
— Сколько любителей Вини-Пуха, однако, — говорит вполне себе взрослый мужчина, поднимаясь мимо меня по лестнице на последние ряды Малой сцены МХТ. И в самом деле — зал уже забит под завязку, но детей среди публики не наблюдается. А что им здесь делать то, если жанр спектакля определён как «конференция». И уже на сцене, куда ещё не вышли артисты, в качестве основного элемента декорации (художник Владимир Симонов) виден круглый из белого пластика массивный стол, единственной опорой которого служит лесной пень. На столе — чай во френч-прессах, банки с мёдом и вареньем (судя по цвету малиновым), чашки, стакан с карандашами. Поодаль — комод с крахмальной кружевной салфеткой — как у бабушки. Пять стульев вокруг стола обозначают точное число участников.
А вот и они: пятерка артистов занимает места за столом, а двое — чуть впереди, возле низких столиков по краям сцены. Один из них, как выяснится позже, Кристофер Робин, но не мальчик, а взрослый дядя Игорь Золотовицкий. Слева от него — то ли девочка-подросток, то ли совсем юная девушка в пиджаке не по размеру и высоких чёрных гетрах, ее представляют как эксперта-лингвиста из Лондона.
Заявленный жанр спектакля — конференция — начинается соответственно. Скучновато.
— Наше исследование посвящается одной из самых таинственных книг мировой литературы, — объявляет Золотовицкий, судя по всему — модератор. — Название этой книги известно всем. Персонажи тоже. Кто читал эту книгу — поднимите руку. — и увидев лес рук: «Так, выйдите из зала!»
Актёры без звериных костюмов и грима, и только по деталям можно догадаться кто здесь кто. У педанта Кролика (Валерий Трошин) — галстук-бабочка, у Ослик-зануды (Олег Тополянский) шляпа с короткими полями, как у немецкого бюргера, Сова (Вера Харбина) в вязаной жилетке в тон юбке и, разумеется, в круглых очечках. Сам Винни (Артём Волобуев) в объемном мягком свитере, а вот Пятачка (Александра Усова) художник лишил намёка на свинство и характер в костюме.
Участники конференции умничают с книжками в руках, рассуждают, и уверяют, что Винни-Пух и его друзья вообще-то занимаются скучными делами, много разговаривают в лесу, который и не лес вовсе. И что у них есть подозрение — часть публики книгу то Алана А. Милна вовсе не читали, и сложили представление о ней по легендарному мультфильму, озвученному легендарными же артистами — Леоновым, Савиной, Осеневым, Гариным. Да что там образец отечественной анимации — американский многосерийный мульт давал ещё большее представление о героях культовой книги. И все в таком ключе.
Время от времени эксперт с гладко зачесанными назад волосами на чистом английском, с шикарным лондонским произношением сообщает как в оригинале звучит надпись на доме дедушки Пятачка: «Стандартное для Англии объявление, обозначающее — нарушитель понесет наказание. Русский аналог — посторонним вход воспрещён». Значит, дедушку Пятачка звали «Нарушитель V».
Шаг за шагом, почему то с книжками в руках, они проходят несколько глав, разыгрывают их или импровизациями ставят друг друга в тупик. Какова здесь доля импровизации понять трудно, но она явно предусмотрена Гришковцом, что и обнаруживает спор, вспыхнувший по поводу роли главных и второстепенных персонажей этой истории по аналогии с героями Достоевского и даже стихотворения Твардовского «Ленин и печник». Коллеги по конференции, было заметно, аж обалдели и не по тексту: «Печник»? «Ленин»? «Ничего себе».
Задавшись вопросом: почему Ослик единственный из героев такой старый, у него найдут признаки возрастной деменции с характерной для неё подозрительностью и уверенностью в том, что «все вокруг только и делают, что обворовывают, жульничают и не докладывают тебе еды».
Забавные «зверушки» подвергнут сомнению даже необходимость описаний природы, которые отвлекают детей в школе от сути. В доказательство Сова выдвинет гипотезу: «Милна можно понять: у него не было в школьной программе Пришвина и Бианки. Его не заставляли наизусть учить описание толстовского дуба в романе «Война и мир». У него не было детской травмы от сочинений и диктантов про бесконечные берёзы, осины, полевые цветы, кружевные тени».
Копаясь в характерах милновских героев, а по сути, докапываясь до них, Гришковец незаметно уводит зрителя сначала в ассоциации с собственным детством или вообще обратится к реальным личностям, которые, казалось бы, ну никакого отношения не имеют к истории про Винни-Пуха. Например, некому пекарю с «Титаника», который пил, как сапожник. Даже, когда корабль напоролся на айсберг и медленно начал погружаться в пучину морскую, пекарь не расставался с бутылкой виски, что ему совсем не помешало предложить выбросить за борт все деревянные шезлонги, которые на самом деле спасли жизнь многим, оказавшимся в воде. А его самого спасли, разумеется, виски, которые он употреблял, уже находясь в ледяной воде. Умер, кстати, многим позже и, что характерно, на суше в возрасте 76 лет — совсем не от пьянства, а от пневмонии.
И вот, спрашивается, причём здесь «Винни-Пух»? Прямо скажем, ни при чём, просто Евгений Гришковец, как никто, умеет найти нити, невидимо связывающие реальный и придуманный мир. И в этом проявится своя философия, что взрослый мир связывает с детским. А это уже совсем другое дело. Вот тут как нельзя к месту зазвучат первые слова песни из знаменитого советского кинофильма «Дети капитана Гранта».
— А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер, весёлый ветер, весёлый ветер, — начинают тихо «звери». К ним неожиданно присоединяется высокий и чистый, прям прозрачный голос эксперта из Лондона. Ничего себе тесситура! — подумала я. И не одна я. Что же это за барышня столь детского вида? Артистка или правда вундеркинд-эксперт?
И такие качели будут дальше летать в спектакле: от Пятачка и Винни-Пуха к детским страхам, а от них — к выходу двух американских астронавтов на Луну, про которых расскажут ох какую драматичную историю и за которую один из астронавтов будет краснеть всю жизнь. И совсем незаметно все сидящие за столом окажутся на низенькой деревянной скамейке, какие стояли в школьных спортивных залах и тихо запоют что они «едут-едут-едут в далёкие края».
Публика, которая почти два часа улыбалась, смеялась, разом притихнет, а кто-то даже начнёт подпевать: «…в далёкие края». На поклонах Золотовицкий, которому, несмотря на всю его корпулентность, поверят, что он Кристофер Робин, наконец, представит лингвиста из Лондона:
— Это Эмили Нина Гамбрилл. Она приехала из Лондона. А сейчас она студентка первого курса нашей Школы-студии. И сегодня у неё день рождения!
На этих словах публика окончательно пошла в разнос — имела все основания. А по лицу Эмили было видно, что она не может поверить в то, что с ней в данный момент и вообще происходит. Потом уже за кулисами, стоя рядом с Евгением Гришковцом, она рассказала мне, что действительно родилась и выросла в Лондоне.
— Откуда такой хороший русский? Просто литературный.
— У меня мама русская. В Москву я приехала летом поступать в консерваторию и в школу-студию МХАТ. Но не верила, что меня возьмут во МХАТ. А меня приняли, теперь учусь. Мои педагоги — Игорь Яковлевич Золотовицкий и Сергей Земцов.
В Москве с ней произошло ещё одно чудо: увидев студентку Эмили, Евгений Гришковец придумал для неё персонаж — этого самого эксперта-лингвиста, которого в его новой пьесе не было. И так свой 19-й день рождения Эмили Нина Гамбрилл встретила на сцене Московского Художественного театра, да ещё и играя в новом замечательном спектакле. А во всем виноват «Винни-Пух». Ну и все-все-все.
Источник: mk.ru
