«Поражение более 100 процентов». Рассказ выжившего после ИВЛ при COVID-19
- Первый кризис
- Вторая загрузка
- В реанимации в сознании
- Снова в реанимации
- На пути к выздоровлению
© РИА Новости / Евгений БиятовЧитать ria.ru в «Реанимация как последний путь на кладбище», — невесело констатирует Леонид Пономарев. Весной и летом прошлого года он перенес COVID-19 в тяжелой форме. Тотальное поражение легких, дважды подключали к ИВЛ. Врачи не верили, что выживет. До полного восстановления еще далеко, но Леонид с оптимизмом смотрит в будущее, перебрался в Подмосковье, ближе к природе. Он нашел в себе силы рассказать РИА Новости, как попал в красную зону, что видел, пока был в искусственной коме, и как ему удалось оттуда вернуться. Беседовала Татьяна Пичугина.Первый кризисКогда в Москве объявили карантин, я его строго соблюдал — маски носил, никуда особо не выходил, продукты из магазина мыл. Очень удивился кашлю и другим симптомам простуды. Врач, видя мое плохое состояние, посоветовала сделать КТ легких, дала адреса.Я поехал поздно вечером на такси, там огромная очередь. После КТ сказали: COVID-19, поражение легких — 25-50 процентов. Выписали лекарства, выдали прямо там противовирусное. Я вернулся домой, состояние ухудшалось, ночью вызвал скорую, и меня увезли в УКБ-1 на Спортивной (Университетская клиническая больница № 1 Сеченовского университета. — Прим. ред.). Это было 29 апреля.В УКБ-1 недавно открыли красную зону. Меня одного положили в двухкомнатный бокс. Утром увидел двоих соседей и еще троих в другой комнате. Они громко говорили, меня это раздражало. Я им: «Вы хоть понимаете, что в ковидной больнице». Они: «Нет, у нас просто кашель». Меня жутко знобило, казалось, что сквозит из открытой двери, я плохо соображал, не мог встать, сознание плавно уходило.Последующие события восстановил потом по своим сообщениям в WhatsApp. В два часа дня меня перевели в двухместную палату интенсивной терапии. Кашель был уже с кровавой мокротой. Моего соседа забрали в реанимацию. Последнее сообщение: «Наверное, я следующий».Смутно помню, как меня везут, я прошу позвонить. Слышу: «Потом позвонишь». Забирают телефон. Позже медсестра мне рассказала, что я сам разделся, лег. Меня интубировали, подключили к ИВЛ. Это была моя первая загрузка.© Фото из личного архива Леонида Пономарева Леонид Пономарев 9 августа 2020 года, месяц после выпискиВторая загрузкаК 15 мая мне стало легче, дышал самостоятельно. Дырку на трахее заклеили, собирались переводить в отделение. Все радовались, поскольку из реанимации постоянно вывозили трупы. Это последний путь, люди поступали туда в очень тяжелом состоянии. А протоколы лечения еще только создавали, фактически на нас экспериментировали.И тут резкое ухудшение, я опять погрузился в мрак. Слышал, как кто-то произнес: «Вряд ли его спасут».Опять интубировали. Постоянно подгружали, я был в коме, сознание путалось. Казалось, летал над зданием Сеченовки напротив, видел балконы, рассветы, как врачи приходили, уходили. Не хочу детально описывать, что видел и слышал. Запомнилось, как говорили обо мне в третьем лице. Чудилось, что рядом со мной лежала старушка, она просила медсестру: я тебе серьги отдам, только спаси. Та отвечала: держись, Зоя, все будет нормально. Потом медсестра подтвердила: так и было. Старушка скончалась.Когда выходил из-под «груза», пытался взять себя в руки. А во мне трубки со всех сторон. При падении, видимо, сломал локоть. Я крупный, поэтому меня привязывали.Я лежал напротив центрального поста в реанимации, чтобы за мной наблюдали круглые сутки. Кровать № 4. «Вылетной» номер, так говорили. Для самых тяжелых. Все спрашивали, не скончался ли. Нет, отвечали, жив. Я там задержался.Думали, вторую интубацию не переживу точно, потому что огромная нагрузка на сердце, отказали почки полностью. Мои друзья настояли, чтобы мне делали гемодиализ. Резко упало давление — до 60/40. При переливании дали плазму не той группы крови, начался сепсис, потом бактериальная инфекция присоединилась. Все, что плохого в ковиде есть, на себе испытал.
Пациент с врачом в отделении реанимации и интенсивной терапии Университетской клинической больницы No 2 Первого Московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова.
© РИА Новости / Евгений Биятов
Врачи надевают костюмы в зеленой зоне перед началом работы с зараженными COVID-19 пациентами в УКБ-2.
© РИА Новости / Владимир Песня
В отделении реанимации во временном госпитале для пациентов с COVID-19 в конгрессно-выставочном центре "Сокольники" в Москве.
© РИА Новости / Алексей Майшев
У кровати пациента в отделении реанимации и интенсивной терапии госпиталя COVID-19 в ГКБ No 1 имени Н. И. Пирогова в Москве.
© РИА Новости / Илья Питалев
Пациент с врачом в отделении реанимации и интенсивной терапии Университетской клинической больницы No 2 Первого Московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова.
© РИА Новости / Евгений Биятов
Врачи надевают костюмы в зеленой зоне перед началом работы с зараженными COVID-19 пациентами в УКБ-2.
© РИА Новости / Владимир Песня
В отделении реанимации во временном госпитале для пациентов с COVID-19 в конгрессно-выставочном центре "Сокольники" в Москве.
© РИА Новости / Алексей Майшев
У кровати пациента в отделении реанимации и интенсивной терапии госпиталя COVID-19 в ГКБ No 1 имени Н. И. Пирогова в Москве.
© РИА Новости / Илья ПиталевВ реанимации в сознанииУ меня трубка в трахее, из нее воздух выходит, связки не работают, ни говорить, ни кричать не могу. Трубка забивается. Чтобы я не задохнулся, ее постоянно чистят, делают дренаж. Через трубку поступает высокопоточный кислород НИВЛ (неинвазивная вентиляции легких. — Прим. ред.), он необходим, но от него мне холодно, это пытка.Другая пытка — ингаляция антибиотиком. Одевают дыхательную маску, выливают туда содержимое ампулы, и эта смесь с воздухом поступает в меня.В конце мая мне сделали очередное КТ. В выписке запись: «поражение более 100% от объема легкого», КТ-4. Фактически это смерть.Бесконечные комиссии, включают дыхательное оборудование. Руки-ноги не действуют, не могу повернуться, у меня не пролежни даже, а гнойники до кости, они болят. Кормят через зонд в носу. Постоянные «подгрузки», капельницы, коагулянты, в меня льют, льют все это до бесконечности. Кругом катетеры, приборы.
15 октября, 11:57Распространение коронавирусаВ России зафиксировали новый максимум смертности от COVID-19 за суткиСтал приходить в себя, первый порыв — сбежать. Прошу: «Отпустите, не мучьте». Ну иди, говорят, куда ты пойдешь. А я все телефоны забыл. Такое состояние — просто физическая оболочка. Температура 39 градусов, минус 40 килограммов веса. До конца не осознаю, кто я, где я. Медсестра сказала, это большое чудо, что я не стал овощем, вернулся.Прошу заведующего убрать трубку, чтобы я смог самостоятельно дышать. Мне заклеивают дырки, делают дренаж, откачивают то, что осталось от легких. У меня гидроторекс, когда ткань разлагается и превращается в жидкость.Я понемногу тренируюсь дышать, мне ставят канюли, подключают к кислороду. Он сушит рот, постоянно трескаются губы, хочу пить, и надо стучать, чтобы принесли. Самое большое счастье в этом состоянии — когда дают воды.Реанимацию в красной зоне закрывают. Всех переводят. Нас трое в палате. Соседа увозят. Потом узнаю, что он скончался при переезде. Из лежавших здесь выживших немного.Приходит психолог, мне подносят телефон, чтобы я мог поговорить с родными. Изоляция — это очень страшно. Вы отгорожены от мира двойным кордоном: красной зоной и реанимацией. Смертность высокая, кажется, что ваша жизнь обесценена до минимума.Моя очередь 15 июня, погружают на скорую. Куда везти, еще не знают, — в УКБ-3 или УКБ-4. По дороге кончается кислород в баллоне, но так как я тренировался дышать сам, то доехал.
14 октября, 16:03НаукаУченые обнаружили еще одно неожиданное последствие COVID-19Снова в реанимацииМеня доставили в реанимацию УКБ-3. Страшный сепсис, бесконечно берут анализы, источник заражения не находят, что делать со мной, непонятно. Мне страшно, но я впервые засыпаю своим, а не искусственным, сном. Наконец высыпаюсь. Успокаиваюсь, иду на поправку.Я в сознании и вижу, как люди уходят. Мне делают дренаж легких, скачивают желтую жидкость в огромном количестве. На это смотреть невозможно, легких нет. Но я-то живой!Прошу заведующего снизить мне нагрузку кислорода, чтобы я привыкал дышать самостоятельно. Он разрешает, но потихоньку, говорит: не увлекайтесь, есть риск забыть, что ослабили, гипоксия начинается и ночью не проснетесь.Я безмерно благодарен врачам УКБ-1 за то, что меня вытянули с того света, врачам УКБ-3 за то, что поставили на ноги. Весь коллектив — это настоящие профессионалы. Рядом дед лежал 86 лет, вылечили от ковида. Все радовались, когда его переводили в реабилитационный центр.Медики видят смерть каждый божий день. При мне поступил 40-летний мужчина. Время обеда, мне лежачему еду приносят. Он сам сидит, ест, разговаривает. Буквально через несколько часов его раздувает как шарик — это пневмоторекс, когда воздух скапливается в груди. Ничего не могут сделать, он погибает. Весь ужас ковида в том, что ухудшение происходят молниеносно.Когда меня увозили из УКБ-1, все провожали. Я сказал медсестре, что найду ее, и нашел. А там мой след потеряли, думали умер. Она просит: сделай фото, а то наши не верят.
19 марта 2020, 20:30НаукаВрач рассказал о главной ошибке умершей пациентки с COVID-19На пути к выздоровлениюМеня переводят из реанимации в отделение. Я еще не хожу, без кислорода сатурация падает до 76 процентов, организм разрушен полностью. Но я прошусь домой, и меня 30 июня выписывают.Друзья заказывают перевозку, покупают баллоны с кислородом, ходунки и все необходимое. Я еще подолгу сидеть не могу, но каждую неделю чувствую улучшение, недаром говорят, родные стены лечат.Через месяц после выписки начинается кризис, то, что называют постковидом. Но я понимаю, откуда я вернулся, и с оптимизмом смотрю на все эти сложности, радуюсь каждому дню, солнцу. Потому что там, где я был, этого нет ничего, там бесконечность, другой мир, сплошной поток двойных черных пакетов. Лучше жить так, как сейчас. Локоть зажил, чувствительность конечностей еще не восстановилась, но я знаю, что нормализуется со временем, как и все остальное.
29 сентября, 08:00Наука»Просто как овощ». Почему люди продолжают болеть и через год после ковидаМне два раза делали КТ и дважды вызывали скорую, потому что плохие легкие. Смотря относительно чего плохие. Относительно 100 процентов поражения или относительно нормы? Я дышу сам, люблю караоке, уже пою, хотя долго не могу звук держать, потому что объем легких уменьшился.Я управляющий по недвижимости, хотя учился на ВМК МГУ, прикладная математика. Так сложилась жизнь. Три года служил в Военно-морском флоте. Курил. Врачи приватно, разумеется, говорят, может это и спасло, мол, легкие, пораженные никотином, вирус не сумел окончательно разрушить. Ну курить мне теперь нечем, бросил, веду здоровый образ жизни.Переехал из Москвы в Подмосковье, здесь свежий воздух, физические упражнения, больше шансов избежать очередной волны ковида. Вирус же никуда не делся, а эффективного лекарства пока нет. Это большая лотерея, выживешь ты или нет. Я все это прошел, никому не пожелаю.У меня медотвод от вакцинирования, поскольку я перенес ковид в тяжелой форме. Но я всем говорю: прививайтесь. Вакцина — это маленькая часть вируса, с которым знакомится организм, чтобы при встрече с реальным вирусом он мог сказать: я тебя уже где-то видел и не боюсь. Потому что, если он с ним не сталкивался, он запустит цитокиновый шторм — защитную реакцию организма. Я объясняю это так: чтобы защитить человека как вид, не сохранять вирус в популяции, организм убивает сам себя.Про многое не рассказываю. Про тромбоз, например. Вся плоть становится как пластилин, ее сжимаешь, а она не возвращается в исходное состояние. Ты не живой — мертвый. Про медиков в скафандрах. Когда очнулся, стал различать их по полоскам. Голубые — младший персонал, желтые — постарше, у заведующего особый костюм. Они в трех парах резиновых перчаток колют, ставят капельницы, катетеры, трахеостомию делают. Старался не смотреть, это жуткое зрелище.Я благодарен моей группе поддержки, друзьям-караокерам, которые помогали все два месяца. Они объединились в чат, организовали круглосуточное дежурство, сбор средств на недостающие лекарства (требовались реально редкие), доставляли их. Спасибо вам.Я и сейчас наблюдаюсь в УКБ-1 у кардиолога, проблемы с сердцем, почки не функционируют, принимаю по 15 таблеток в сутки, но инвалидность не дают. Я не в обиде. После того что со мной было, я хочу просто жить, любоваться солнцем, капельками дождя, радоваться каждому дню, дарованному богом.
6 октября, 08:00НаукаКоварный COVID-19. Врачи обновили список симптомов коронавирусной инфекции
