Запущенный в 2022 году эксперимент не удался
Минфин вступил в заочный концептуальный спор с аналитиками из РАНХиГС по вопросу накопительных пенсий. Как считают в ведомстве Антона Силуанова, введение в 2002 году различных единовременных выплат и надбавок привело к перелому в сознании россиян: жестко «патерналистский» подход сменился пониманием, что копить на старость придется еще и самому, не полагаясь исключительно на государство. В свою очередь, ученые из РАНХиГС скептически оценивают итоги этой многолетней практики, указывая на низкую доходность негосударственных пенсионных фондов, которая рубит на корню саму идею. Как показали последние двадцать лет, правда на их стороне.
Фото: Геннадий Черкасов
Средняя валовая доходность (отношение валового дохода компании к количеству произведенных ей товаров и услуг) портфелей НПФ в 2005-2020 годах лишь незначительно переиграла инфляцию, а по критерию чистой доходности (чистой маржи) существенно уступила ей, отмечают в РАНХиГС. Таким образом, пенсионные накопления теряют смысл. В Минфине с этим тезисом явно не согласны, хотя и признают: «безусловно, ежегодная доходность, получаемая НПФ по результатам инвестирования с начала их деятельности, была недостаточная по ряду объективных причин».
Мол, времена были сложные, отечественная экономика только приходила в себя после пертурбаций лихих 1990-х. Зато какая чудесная метаморфоза произошла тогда с россиянами, которые пришли к пониманию необходимости самостоятельного формирования дополнительного дохода к будущей пенсии. Напомним, в стране по-прежнему доминирует солидарная пенсионная система. При ней нынешние работники взносами со своих зарплат (в единый Соцфонд, в прошлом — Пенсионный фонд) «оплачивают» пенсии пожилых сограждан. В накопительной системе человек самостоятельно, через взносы в НПФ со своей зарплаты, формирует будущую пенсию. Но в реальности таких людей в России немного.
«Распространенный тезис, что введение в 2002 году механизма накопительных пенсий произвело массовый переворот в умах, безоснователен, — говорит профессор Финансового университета при правительстве РФ Алексей Зубец. — Люди озаботились своим будущим вовсе не потому, что их к этому подтолкнули власти своим административным решением. Их к этому подтолкнула сама жизнь: те, кому было 25, 30, 35 лет, сумели встроиться в новые экономические реалии, окончательно разуверившись в патерналистской идее, в социальной направленности и добрых намерениях государства, насмотревшись на тотальное безденежье 1990-х, на то, как беспомощные, всеми брошенные старики умирали тогда от некачественного питания».
Они-то, по словам Зубца, и стали откладывать самостоятельно себе на пенсию, в отличие от граждан в возрасте за 40, которые продолжали мыслить советскими категориями. А вообще, отмечает собеседник «МК», сегодня лишь малая часть россиян копит целевым образом на старость. Скорее, речь идет о некой синтетической сберегательной практике: деньги нужны на квартиру, машину, на образование детей, лечение, отдых, и так далее. На счетах в банках физлица держат около $100 млрд и 35 трлн рублей, а «под подушкой» — еще какое-то количество. А ведь есть еще инвестиционные квартиры. Что касается НПФ, сегодня их услугами пользуются в основном сотрудники корпораций, часть зарплаты которых уходит на счета этих фондов — в добровольно-принудительном порядке.
«Основная массе россиян в вопросе пенсий по-прежнему уповает исключительно на государство, — рассуждает член Совета Конфедерации труда России Павел Кудюкин. — Как и раньше, взносы в общую копилку Соцфонда отчисляет работодатель, а работники ни о чем не думают. Исключение тут составляют индивидуальные предприниматели, да и те предпочитают ограничиваться минимально возможными суммами. Что касается НПФ, само их существование требует не только гораздо более активного финансового поведения людей, но и большей предсказуемости в экономике, стабильности с потребительскими ценами, с валютным курсом. Ничего этого нет, равно как надежных и высокодоходных финансовых инструментов, развитого фондового рынка: без всего этого накопительные пенсии теряют смысл; акции компаний, государственные ценные бумаги, с которыми работают НПФ, обеспечивают доход чуть выше уровня инфляции».
В 2002-м, когда вводилась система, с ней были связаны преувеличенные ожидания. Между тем имевшийся уже тогда мировой опыт предупреждал о рисках и подводных камнях. Например, в Чили, в 1981 году резко перешедшей от солидарной пенсионной модели к накопительной, НПФ массово разорялись. Что касается России, ее особенность в том, что подавляющему числу граждан, при очень низком уровне доходов, попросту негде брать деньги, чтобы их куда-то самостоятельно отчислять. Ситуацию усугубляет общая неопределенность — экономическая и политическая, резюмирует Кудюкин.
