Художница создавала рисунки в годы Великой Отечественной
Любой проект, связанный с культурой и осуществленный в Москве за последние два года, так или иначе отражает современность, даже рассказывая, казалось бы, о прошлом. Вот и выставка работ советской художницы, графика и иллюстратора Татьяны Мавриной показалась связующей нитью, пронизывающей историю. Выставленные в эти дни в музее Пушкина акварели Маврина создавала в годы Великой Отечественной — хотела «хоть на бумаге» сохранить уникальные архитектурные памятники, которые могли в любой момент быть разрушены в результате вражеского авианалета.
Фото: Global Look Press
Садовый павильон московского музея Пушкина знают, наверное, не все. Чтобы попасть туда, особняк на Пречистенке нужно пройти насквозь. Затем прогуляться по аллее небольшого садика, мимо вальяжного бронзового Александра Сергеевича и оказаться в домике с историческим паркетом, где ноге человека позволено ступать только в бахилах.
Именно в этом укромном уголке разместили несколько десятков художественных работ Татьяны Алексеевны. Причем все они показывают старинные московские храмы в сопоставлении с архивными фотографиями конца XIX — первой половины XX века: рисунок — кадр, рисунок — кадр.
Организаторы проекта подчеркивают, что рисунки и фотоматериалы из собрания Юрия Шмарова (1898–1989), входившего с 1920-х в Комиссию по изучению старой Москвы и сохранившего для потомков рукописное и фотографическое наследие Общества изучения русской усадьбы, экспонируются впервые. В той или иной степени все предметы выставки отражают исчезнувшую столицу.
Официально Татьяна Маврина создавала свои картины, чтобы перенести на бумагу памятники зодчества, которые в любой момент могли превратиться в руины в результате вражеского авианалета. Но творила она, как все мы понимаем, уже на «пепелище» борьбы с религией предвоенных десятилетий.
— За три года Татьяна Алексеевна нарисовала примерно тысячу работ. Но только те храмы, которые разрушили в 30-е годы, она нарисовать не могла — их уже не было, — пояснила куратор выставки Алла Руднева.
«Какие же из храмов действительно не уцелели, как опасалась Маврина?» — задал я вопрос коллеге Рудневой, хранителю музея Наталье Александровой. Она пояснила, что ущерб в каждом случае нужно исследовать персонально по каждому объекту: где-то, действительно, повреждения могли быть нанесены во время бомбежки, например, снесены купола.
Но важно понимать, что при СССР многие «культовые сооружения» использовались не по назначению: они становились клубами, кинотеатрами или складами — на тот момент, когда их изображала Маврина.
Изначальный облик можно увидеть только на архивных фото, по этой причине выставку сделали «двустворчатой»: рисунок — снимок, зачастую дореволюционный.
И в любом случае не только пытливому уму краеведа и ценителя истории все это может быть интересно. Уникальна сама встреча в одном пространстве взгляда живописца и черно-белого, документально точного кадра с возможностью представить многообразие ракурсов.
А вообще кажется невероятным, что художнице разрешили — пусть даже под «патриотическим соусом» — сделать целую галерею храмов: Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, священномученика Антипия на Колымажном дворе, Николая Чудотворца на Ильинке, Григория Неокессарийского на Полянке, Рождества Богородицы в Путинках, Усекновения главы Иоанна Предтечи на Коломенской круче, а не только запечатлеть «визиточные» собор Василия Блаженного и соборы и башни Кремля.
И почти везде значится дата создания — 1943-й, переломный год, когда немецким бомбардировщикам еще удавалось достигать главного города СССР.
«Лежать в столе» военным работам пришлось до 1959 года, когда некоторые из них показали публике, а Союз художников СССР выпустил «Каталог живописи и графики Т.А. Мавриной». Альбом, где религиозную направленность творчества не приходилось ретушировать, издали в новой России в 2001 году, он получил название «Москва. Сорок сороков. Работы военных лет».
Источник: mk.ru
