Его можно смотреть как курс по… любви
Под Новый год Вахтанговский выдал премьеру по советской классике — «Обыкновенное чудо». Сказка 1954 года, но имеет чрезвычайно опасную точку отсчета — советскую теле версию 1978 — го в исполнении Марка Захарова и блистательного состава советских артистов — Леонов, Миронов, Янковский, Купченко, Абдулов, Симонова, Соломин, Васильева. Но ни сам театр, ни режиссера Ивана Поповски это не остановило от рискованного шага. С премьерного показа — обозреватель «МК».
«Обыкновенное чудо» — это ещё и музыка Геннадия Гладкова, с первыми звуками которой перед глазами всплывают образы того давнишнего фильма. «Нелепо, смешно, безрассудно/Безумно, волшебно/Ни толку, ни проку/Не в лад, невпопад совершенно…». Или: «А бабочка крылышками бяк-бяк, а за ней воробышек…», — ну кто же этого до сих пор не поет с эстрады или себе под нос? Не одно поколение советских людей выросло на песнях из «Чуда». И тем не менее, именно с музыкального номера про то, что «нелепо, смешно, безрассудно, безумно…» начинает свой спектакль Иван Поповски. Поёт волшебник (хозяин по Шварцу), сидя в профиль на подоконнике белого, как молодой снег, домика, чем озадачивает меня и зрителя — неужели и дальше все пойдет по фильму?
Опасения напрасны — у Поповски, который следует каноническому текста Шварца, своя трактовка. На основе советской сказки он выпустил учебник по… любви. Ни однополой, ни трансгендерной, ни бог знает какой ещё, востребованной или навязанной человечеству XXI веком. А той, за какую — ни много, ни мало — жизнь не жалко отдать. А это самое трудное, почти невозможное. В общем, чудо и даже обыкновенное, если верить автору сказочной пьесы.
— Вот как я тебя люблю, — говорит волшебник, оказавшийся уже на полу возле металлической кровати, белый цвет которой свидетельствует, что она, увы, больничная. Для больной жены волшебник сочиняет свою историю любви, вырезая из обыкновенного картона фигурки дам с кавалерами, деревьев с цветами.
— Вот как я тебя люблю, — еще не раз скажет он, этой фразой закольцевав выдуманную им и собственной любви историю. Они сплетутся, в какой-то момент разлетятся и даже выйдут из-под его контроля под знакомые мелодии, но с проросшими в них тревожными, а порой и сверх резкими нотами.
Три пары — волшебник с женой (Владимир Логвинов – Яна Соболевская), трактирщик – с придворной дамой Эмилией (Евгений Князев – Юлия Рутберг, Мария Волкова) и принцесса с медведем, которого волшебник ради забавы семью годами раньше превратил в юношу, смертельно боящегося любви, потому что она несёт ему погибель. А медведь в человеческом обличии, кстати, более чем симпатичном, пока не готов жертвовать собой во имя…. Он же не человек. А «быть настоящим человеком — очень нелегко», — растеряно скажет он. Да и какой человек к такому готов? Юных влюбленных, вокруг которых весь выдуманный мир вертится, играют Полина Рафеева с Эюбом Фараджевым и Николаем Романовским в разных составах.
Любовь, как таковая, ее природа — главная тема постановки, которая в первом акте фантазией известной художницы Марии Трегубовой имеет вид праздника, правда, несколько дурковатого. Из маленьких бумажных деревьев в руках волшебника на сцене вырастает огромные под колосники картонный лес с инвентарными номерами по неровным стволам, алый и розовый цвет с оттенком вырви-глаз преобладает во всех костюмах. У принцессы даже волосы с розоватым отливом. И персонажи королевского двора все без исключения как на детских рисунках, скорее, забавные игрушки — от таких зла и агрессии не жди. Ощущение детского утренника в стиле Барби довершают надувные шарики с разноцветными ленточками, зависшие в воздухе, что вносит сомнение относительно целевой аудитории спектакля.
Но вахтанговское «Обыкновенное чудо» все-таки для тех, кто познал, что такое любовь, кто получил от нее ожог или смертельную рану, кто парит от неё в розовых очках или стоит на краю бездны – небесно-синей над головой, либо мучительной, темной под ногами. У каждого тут свой выбор. Любовь, как праздник, умирает: от привычки, от чьей то гордости, от невозможности быть вместе. Поэтому постановщики отчаянно перемешали цвета и звуки: красно-розовая гамма первого акта во втором уйдет в монохром, тропические цветы и лианы вцепятся в пространство сцены, сменив белые сугробы, среди которых недавно проплывали белые медведи. А юноша-медведь, все будет метаться в любовной горячке по чудесной принцессе, такой звонкой по образу, такой порывистой, и дерзкой, как несносный мальчишка, какой играет ее замечательная Рафеева. Будет метаться пока не решится во имя любви на…
Интересно, что образ медведя, как такового, режиссера не отпускает: в спектакле зверюга присутствует и как элемент оформления, рассчитанного на определенную эмоцию: белые медведи из фанеры среди сугробов — забавно. Или как символ: чучело бурого на задних лапах, к которому, как ребенок, в финале первого акта доверчиво прижимается принцесса, положив головку на его меховое плечо — трогательно-нежно.
— Неужели медведя из «Онегина» взяли? – видимо, от удивления в антракте громко спросила кого-то зрительница. Нет, медведь у «Обыкновенного чуда», как я выяснила, свой, и мизансцена на дальнем плане в контровом свете выглядит иначе, чем танец Татьяны с косолапым в «Онегине». Но режиссёр Поповски не боится цитирования, прибегает к этому приему, исключительно с реверансом в сторону Захарова, своего учителя Фоменко, Гладкова и Туминаса — людей, надолго определивших векторы развития отечественного театра.
Во втором акте музыка Геннадия Гладкова, которая звучит в нескольких вокальных номерах и фоном, наберет градус тревожности и дисгармонии. Музыку аранжировала питерский композитор Настасья Хрущева, но простыми аранжировками это назвать трудно: с одной стороны они не отходят от гармоничного текста композитора, мелодии не осовременены в привычном смысле иронично, а с другой деликатно заострена контрастность звучания, усилен звук. Оригинальной музыки немного, и она фонового характера.
На сцене ансамбль, преимущественно молодежный, но с именитыми артистами – Князев, Рутберг, чей дуэт как камертон профессионализма для молодых, где мягкость и лиричность одного дополнен эксцентричностью другой. Два исполнителя роли короля — Артур Иванов, Владислав Демченко – разные: один азартен в кровожадности, но все больше в рассказах — о себе, о родственниках-душегубах, у него выразительная пластика, другой трепетный до дрожи в любви к единственной дочурке. Министр-администратор (Григорий Здоров), похожий на напомаженного попугая, к счастью, без песни про бабочку – тут Андрея Миронова никому не перепеть. Несколько штрихов достаточно Олегу Лопухову, чтобы маленькую роль никакого Первого министра сделать смешным, придворные дамы (Анна Чумак, Елизавета Палкина, Вера Новикова, Анна Ляхова) с пластикой плоскостного кукольного театра, а от парочки бессловесных персонажей (Клим Кудашкин, Сергей Барышев) глаз не оторвать – настолько они колоритны.
В финале, артисты, выстроившись фронтально к залу, вместо поклонов начинают петь «Давайте негромко, давайте вполголоса, давайте простимся легко…». И в этой до боли знакомой песне, такой милой и протяжной («Ах как это мило, очень хорошо…»), вдруг начинает сбиваться пульс, чуть громче звучат ударные – было мило и хорошо, но было и прошло. А что будет? Никто не знает, а пульс жизни все учащается, учащается…
Источник: mk.ru
