Фото: AP/TASS
Около половины релокантов, уехавших из России после начала СВО, уже вернулись. Такую цифру ещё в конце прошлого года приводили специалисты, помогающие с оформлением видов на жительство (ВНЖ) в других странах.
Власти оценивают число приехавших обратно в 50%, рекрутинговые агентства — в 25%. В абсолютных цифрах вернувшихся соотечественников могло быть от 170 тыс. до 330 тыс. Точнее определить сложно, ведь люди, выезжая из страны и возвращаясь, далеко не всегда указывают истинные мотивы. Но, по понятным причинам, среди «убегантов» было много молодых людей.
О том, как живут оставшиеся «за бугром», и действительно ли Запад пытается их использовать в своих целях, рассказывает Папин Апроян, руководитель проектов по международному сотрудничеству Центра по профилактике экстремизма и девиантного поведения в молодежной среде.
— Устроились они очень по-разному. И не стоит маркировать их всех одним цветом. Я думаю, логично и правильно будет разделить их на три группы. Первая — те, кто оказался психологически совершенно не подготовлен к такому стрессу, как мобилизация. Они решили уехать из страны на время от страха, из самосохранения. Потому что не понимали, как себя вести в данной ситуации.
И тут, конечно, нужно ставить вопрос о недосмотре со стороны государства в плане того, что с населением своевременно не была проведена разъяснительная работа. Возможно, потому, что такой необходимости прежде не возникало, а события развивались очень быстро. Вряд ли кто-то сильно заранее планировал, что у нас будет проводиться спецоперация и потребуется мобилизация. И, возможно, не хватило времени на разъяснения. У людей же сразу возникло большое количество вопросов, ответы на которые требовались максимально быстро. Но они их получить не смогли. Я уверен, что уехавшие из-за этого внутреннего страха, рано или поздно вернутся.
«СП»: А вторая группа?
— Это те, у кого собственный бизнес или работа по найму были связаны с западными компаниями. Партнёры и работодатели им поставили жесткое условие: если они не уедут из России, то не смогут дальше работать. Их релокация имела чисто экономические причины. И, как мне кажется, в этом случае их тоже нельзя винить за отъезд. Потому что перед ними был выбор: либо они остаются и теряют работу, либо уезжают и продолжают заниматься тем, чем раньше. При этом у них не было понимания, как они в случае, если останутся в России, будут содержать себя или свои семью. При переезде же в третьи страны такой проблемы не возникало.
Например, компания Microsoft, работавшая в России долгое время, имела здесь большой офис, нанимала огромное количество сотрудников. И очень многие из тех, в основном — айтишники, уехали за границу, где компания для них заранее арендовала офисы, и они смогли продолжить работу. Также есть ряд российских компаний, которые, чтобы не попасть под санкции и вести дальнейшую деятельность, были вынуждены переехать в третьи страны, и с собой забрали своих сотрудников.
«СП»: К третьей группе, по всей видимости, относится наша беглая оппозиция?
— Да, это те, которые льют грязь на свою страну и воду на мельницу коллективного Запада. Полагаю, история даст оценку их действиям. Но есть важный момент: после начала СВО и отъезда из страны значительной части оппозиционеров западные фонды продолжили выделять на их поддержку внушительные денежные средства. В США, например, есть Агентство по глобальным медиа и международному развитию. Оно не интересуется судьбами релокантов: кто они и что из себя представляют. А просто старается затянуть их в свои акции антироссийской направленности. Такие, как митинги против результатов президентских выборов.
Кстати, часть релокантов, перебравшихся в Грузию и столкнувшихся там с нехваткой денежных средств, вынуждена была пойти работать на так называемую фабрику троллей, принадлежащую одному из подобных фондов. Их использовали для спама: они оставляли комментарии антироссийского характера и дизлайки под материалами с российской позицией и по СВО, и по другим актуальным вопросам.
Также мы знаем, что для тех, кто причисляет себя к оппозиции, постоянно проводятся семинары, встречи, конференции различной степени радикальности. Но, надо сказать, что западная аудитория в основном подобные сборища воспринимает как мероприятия для политических фриков, чей пик политической карьеры либо вообще не состоялся, либо давно прошел.
«СП»: Получается, что релоканты стали пешками в чужой игре?
— Можно вспомнить ситуацию, когда в ряде стран, куда они массово переезжали, чтобы получить банковскую карту, нужно было подписать документ, что они выступают против политики Москвы, что не поддерживают российскую власть и занимают проукраинскую позицию. То есть Запад использовал самые разные механизмы, чтобы оказать давление на уехавших. И проблема с получением банковских карт не была единственной. Люди, даже те, кто уехал задолго до начала СВО, начали сталкиваться с дискриминацией на бытовом уровне, вплоть до того, что в школах детей начинали оскорблять за то, что те из России. А взрослые подвергались оскорблением на улице, потому что говорили по-русски.
Надо сказать, что с этим сталкивались и те, кто поддался антироссийской пропаганде, которую много лет вел коллективный Запад. Но тут они увидели его настоящее лицо. Потому что он только на словах выступает за общечеловеческие ценности, за демократию, за равноправие, за другие прекрасные идеи. А по сути, когда что-то затрагивает его интересы, сразу проявляет радикализм, граничащий с фашизмом. По-другому не назовешь. И, по моим наблюдениям, у все большего количества людей появляется желание вернуться обратно в Россию, в свой дом. Им казалось, что если они уедут, то обретут, достойную жизнь, стабильность, а на деле оказалось, что их никто не ждет. Условия жизни, которые они могут себе позволить, далеки от желаемых, тут уж, как говорится, хорошо там, где нас нет.
«СП»: Какие-то российские структуры работают с теми, кто готов вернуться?
— Я уверен, что эти люди не пропадут и найдут способ вернуться. Вы же видели во время выборов, как они активно голосовали, какие огромные очереди выстраивались около российских посольств. Они выражали свою гражданскую позицию, даже находясь за пределами Родины. И многие поддержали действующего президента России, в том числе и те, кто находился в западных странах.
На мой взгляд, нет такой задачи, чтобы организовывать какой-то отдельный департамент или особое подразделение, которое бы работало конкретно с релокантами. В этом нет необходимости. Достаточно консульских отделов в посольствах и Россотрудничества. Они полноценно работают со всеми согражданами, находящимися за пределами Отечества, без разделения на релокантов и туристов. И мне кажется, что не нужно выделять релокантов в отдельную группу или придавать им особый статус, ведь они являются такими же гражданами России, как и все остальные.
«СП»: Давайте рассмотрим достаточно распространенный случай: юноша 19—20 лет, в институт не поступил или вылетел оттуда, или еще какие-то обстоятельства были. Испугался, что могут мобилизовать, перебрался в Белоруссию, а оттуда куда—то еще. И теперь сидит он, например, в Германии: на работу не устроился, денег нет, родители могут, конечно, что-то подкинуть, но переводы в ЕС из России не принимаются, приходится через третьи страны отправлять. А это обходится недёшево. И куда ему податься?
— Если гипотетическому юноше есть 18, то он уже совершеннолетний, и должен отдавать себе отчет в том, что делает и какие последствия эти действия могут иметь. Если он считает, что ему лучше находиться в чужой стране в неопределенном статусе и вести маргинальный образ жизни, то с этим человеком очень сложно как-то работать. На мой взгляд, он должен сам осознать опасность ситуации, в которой находится, и принять решение, что он будет делать дальше: жить непонятно где, возможно, что на улице, или же вернется обратно. Если захочет вернуться, то найдет способ это сделать.
