«Иное пространство слова» от «тайновидца плоти»
На Исторической сцене Большого театра с грандиозным успехом прошли гастроли знаменитой труппы Бориса Эйфмана. Гениальный российский хореограф показал в Москве четыре балета, объединенные в тетралогию «Иное пространство слова». Это знаменитые спектакли по шедеврам русской классической литературы: «Чайка. Балетная история», «Евгений Онегин», «По ту сторону греха» и «Анна Каренина».
Артём Лепков в балете «Анна Каренина». Фото Евгений Матвеев. Предоставлено пресс-службой Театра балета Бориса Эйфмана
Все четыре балета поставлены по произведениям Чехова, Пушкина, Достоевского и Толстого. Хореограф пытается решить «проклятые вопросы» русской литературы, ставшие еще более актуальными в XX и XXI веках, но перешедшие в современную Россию из века XIX. Те самые вопросы, которые не давали покоя блестящим умам русской философии и литературы: Владимиру Соловьеву, Николаю Бердяеву, Павлу Флоренскому, Дмитрию Мережковскому, Николаю Розанову…
Действия двух первых балетов происходят в наши дни. Эйфман переносит «Чайку» и «Евгения Онегина» в жгучую современность, немного меняя сюжет, но сохраняя главное – те потаенные мысли, которые мучают нас и сегодня. Например, что такое пресловутая русская душа, «рабское сознание» человека. Эти вопросы остро поставлены в балете «По ту сторону греха» по «Братьям Карамазовым» Достоевского.
В этом произведении Эйфмана – уже не только музыка, но и пророческие слова писателя звучат со сцены на фоне музыки Вагнера. Под них, словно заведенные механизмы, «новые» унифицированные люди (те самые «новые люди», о которых мечтал Чернышевский в романе «Что делать?», только столетие спустя) исполняют жуткий макабрический танец.
«Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком» – эти слова Достоевского как нельзя лучше подходят для описания творческого пути Бориса Эйфмана.
В чеховской «Чайке», показанной первой из четырех балетов, более скрупулезное возвращение к чеховскому первоисточнику, который, по словам хореографа, не отпускал его годами. Это знаковое произведение на тему, биографически близкую Эйфману: о том, как разные художники по-разному реализуют себя в искусстве. Центральный для всех авторов источник творческой рефлексии.
Перед нами новая, существенно переработанная редакция известного балета Эйфмана «Чайка», которую он впервые осуществил еще в 2007 году. Не зря к прежнему названию прибавляется пояснение: «Балетная история». Действие Эйфман переводит из сельской усадьбы в балетный класс. Новая «Чайка» – спектакль о театре, его сути, о закулисье, артистах и их взаимоотношениях с хореографом.
Владимир Афоничкин в балете «Чайка. Балетная история». Фото Евгений Матвеев. Предоставлено пресс-службой Театра балета Бориса Эйфмана
После показа балета в Москве год назад в нем произошли некоторые изменения. Вернулась яркая сцена из прежней версии Эйфмана, где подвыпившие искатели приключений развлекаются тем, что пуляют из пугача в ушедшую из театра, опустившуюся до борделя Заречную то ли краской, то ли взбитыми сливками.
Появились у балета и новые исполнители. В ключевой партии Константина Треплева их сразу два. Во втором составе эту партию прекрасно исполнил Евгений Грачев, молодой артист, пришедший в театр совсем недавно, после окончания Московского губернского колледжа искусств в Химках. А на премьере в первый день в этой партии блистал 22-летний Владимир Афоничкин.
Партия досталась талантливому юноше после отъезда в Бостонский балет блестящего эйфмановского танцовщика Даниела Рубина, танцевавшего на премьере в прошлом году. Владимир танцевал на сцене Большого театра вместе со своим старшим (на 15 минут) братом-близнецом Даниилом Афоничкиным, который вышел в роли Ротбарта – злого волшебника из «Лебединого озера». Именно этот балет ставит на сцене у Эйфмана известный хореограф Борис Треплев – редкую версию, где партии Одетты и Одиллии разделены (подобное случалось в истории балета лишь дважды: у Горского, в версии, поставленной на сцене Большого театра вместе с Немировичем-Данченко, и через 10 лет – у Вагановой).
Оба закончили Красногорское хореографическое училище в 2020 году и сразу были приглашены в театр Эйфмана.
Владимир первый раз танцевал на Исторической сцене Большого театра и копной черных кудрявых волос чем-то напоминал Тригорина своего предшественника Даниела Рубина, приближаясь к нему и по уровню исполнения, однако сумев привнести в танец собственную индивидуальность.
Треплев – вторая большая партия, которую Владимир Афоничкин исполнил в театре Эйфмана. Он, как и его брат, танцует Ленского, но самой сложной в его репертуаре стала роль царевича Павла в балете «Русский Гамлет», который Эйфман когда-то ставил в Большом театре. А первой была роль Алеши Карамазова. И партию Ленского, и партию Алеши Владимир исполнил на этих гастролях.
Мария Абашова и Олег Габышев в сцене из балета «По ту сторону греха». Фото Катерина Кравцова.. Предоставлено пресс-службой Театра балета Бориса Эйфмана
Центральный момент танца Алеши в «По ту сторону греха» артисты называют «хлопки». Этот запоминающийся танец Владимир Афоничкин исполняет с такой экспрессией и отдачей, что кажется, будто его тело излучает невидимые, но ощутимые лучи. «Мне объясняли, что в этот момент из Алеши вырываются бесы, которые я скрываю в себе весь спектакль. Я себя словно взрываю, и эти лучи разлетаются во все стороны», – говорит Владимир Афоничкин.
Созданный еще в 1995 году балет был в свое время увенчан всеми мыслимыми и немыслимыми премиями, вплоть до «Золотой маски», получил международное признание. Надрывно-болезненная атмосфера романа и всего творчества Достоевского постоянно влекут Эйфмана. Психологический надлом, истеричный надрыв, существование героев на грани – отличительная черта творчества хореографа. То, как это почти запредельное, метафизическое состояние балансирования «на краю» (как в песне Высоцкого) выражает в спектаклях потрясающий артист Олег Габышев, кажется, не сможет выразить никто другой.
Много лет наблюдаю за этим танцовщиком, видел немало его превосходных выступлений, но оказалось, что своего главного слова 37-летний Габышев еще не сказал. То, что он показал на Исторической сцене Большого театра в роли Онегина, иначе как гениальной игрой и гениальным танцем не назовешь. Театральному человеку может посчастливиться увидеть на сцене такое лишь раз в жизни.
Сюжет хрестоматийного произведения Пушкина у Эйфмана почти не изменен. Только третий сон Евгения во втором действии не имеет соответствующего подтверждения в пушкинском тексте. Онегина из ревности закалывает его бывший друг, а ныне хозяин жизни, ослепший в результате взрыва Гремин (впечатляюще пластичный и актерски выразительный Сергей Волобуев). Это становится возмездием и зеркальным отображением сцены убийства Ленского (Владимир Афоничкин).
Олег Габышев в балете «Евгений Онегин». Фото Майкл Кури. Предоставлено пресс-службой Театра балета Бориса Эйфмана
Хореограф предполагал поставить балет о Фрейде, но затею эту оставил. Однако снам уделено особое место и в этом, и в других его спектаклях. Весь второй акт в балете «Евгений Онегин» – практически непрерывное сновидение. Он построен как зеркальное отражение первого, а заканчивается письмами в пустоту, которые пишет Онегин Татьяне (Марии Абашовой), пытаясь найти в любви к ней хоть какую-то опору ускользающей действительности.
Многие сцены из балетов Эйфмана уже являются хрестоматийными. На примере сцены самоубийства Анны Карениной под колесами поезда в одноименном балете мастера учат в театральных вузах искусству режиссуры. Кордебалет в этой сцене безошибочно выверен и танцует, как сверхточные часы. Кордебалет театра Эйфмана – единая и мощная сила, которую можно уподобить хору в древнегреческой трагедии. В нем множество индивидуальностей, таких, как Василий Ванжула, уже исполняющий афишные партии (на гастролях он исполнил роль Принца в балете «Чайка. Балетная история»). Но у хореографа это все же единое тело, один из главных героев его спектаклей. Ведь именно эта организованная масса людей заставляет протагонистку броситься под поезд, сама становится этим поездом в конце спектакля.
Критерии к подбору артистов в театре Эйфмана очень жесткие. Рост девушек должен быть от 174 см, юношей – 184. Они подобраны один к одному, красавец к красавцу, как это сделано в сцене скачек в «Анне Карениной». Вронский должен быть самым поразительным и сексапильным. Таким и стал Артем Лепков в этой партии. Хотя превзойти такого уникального исполнителя Вронского (как и партии Комиссара в балете «Красная Жизель»), как Игорь Субботин, ему не удалось, но все же в этой роли он был очень убедителен и ярок. Красавец двухметрового роста поражал публику не только пластикой тела, но и психологической глубиной образа, по-снайперски точно воспроизводя движения, порожденные психофизическими реакциями его героя на ту или иную ситуацию.
Я видел дебют Лепкова в этой партии на гастролях в Казани и могу отметить большой творческий рост артиста. Собственно, уже в своем дебюте он сумел создать в этой партии глубокий и емкий образ, но то были только «черновые наброски» роли, по сравнению с тем Вронским, которого он показал в Большом театре.
Не менее важной, чем роль Вронского в спектакле Эйфмана, является роль Каренина, мужа Анны, которую очень убедительно, каждый по-своему, сыграли в спектакле Сергей Волобуев и Дмитрий Крылов. Те поддержки и пластические акценты, которые делал Волобуев, поразительно точно соответствовали тем фрагментам музыки, которые подобрал для сцен, связанных с Вронским, Борис Эйфман.
Мария Абашова в балете «Анна Каренина». Фото Майкл Кури. Предоставлено пресс-службой Театра балета Бориса Эйфмана
Тайновидцем плоти называл Льва Толстого в своем исследовании писатель Дмитрий Мережковский. Это определение подходит и к творчеству Эйфмана, что особенно ярко выразилось в завершавшем гастроли балете по роману «Анна Каренина». Это спектакль о томлении плоти героини, ее разрыве между плотью и духом, страстью и долгом матери. Именно эротическое наваждение, которое накроет Анну с головой, заставив пожертвовать ради любимого мужчины «долгом матери перед сыном», даже не сыграла, а прожила на сцене Мария Абашова. Артистов, которые так точно воплощают эйфмановские замыслы, как Абашова в балете «Анна Каренина» и Олег Габышев в «Евгении Онегине», театр Эйфмана еще не знал.
Источник: mk.ru
