Фото: Владимир Смирнов/ТАСС
Россия, похоже, возвращается к корням. «Руси есть веселие пити, не можем без того быти», говаривал согласно легенде великий князь Владимир Красное Солнышко в ответ на предложение принять магометанскую веру. Спустя тысячу лет русские люди вновь захотели «веселия», и побольше. Если, конечно, верить некоторым данным статистики. Или всё-таки нет? Что если речь идёт о неверной интерпретации?
По итогам 2022 года впервые за последнее десятилетие зафиксирован рост числа диагнозов «алкогольная зависимость» — 54,2 тысячи пациентов. Среди них 12,9 тысячи человек страдали от алкогольного психоза.
А ведь за период с 2010 по 2021 год количество таких случаев неуклонно снижалось — со 153,9 тысяч до 53,3 тысяч. Об этом наперебой пишут СМИ, ссылаясь на данные сборника Росстата «Здравоохранение в России-2023».
В конце 2022 года Минздрав также констатировал, что за год число россиян с синдромом алкогольной зависимости в сельской местности выросло на 7%, а психических алкогольных расстройств на 6%. Кроме того, увеличилась смертность сельских жителей из-за алкоголя. В 30% случаев смерти детей причиной стали внешние факторы — родители не оказывали должного внимания своим детям по причине потребления алкоголя. Жуть.
Причины перелома тенденции на негативную лежат на поверхности. Началось всё с пандемии коронавируса. Невиданная опасность не могла не сказаться на психике, а вынужденная массовая самоизоляция неизбежно привела к переходу как минимум маргинальных страт общества к излюбленному времяпрепровождению «за рюмкой чая». Подогретые алкоголем эксцессы в таком случае становятся нормой.
Это подтверждают не только личные наблюдения, но и вполне бесстрастные аналитики Сбербанка. Из-за пандемии COVID-19, больше всего выросли затраты россиян на категорию «Винные магазины», сообщали вскоре после введения карантина сотрудники Германа Грефа. И это была мировая тенденция. В первый год эпидемии, продажи алкоголя выросли на 2,9%, что стало самым большим годовым ростом за более чем 50 лет.
Сейчас нам предрекают ещё одну, более страшную, напасть под названием «болезнь Х», смертность от которой будет в 20 (!) раз выше, чем от коронавируса. Не сложно представить, к какому мощному угару может привести попытка людей спастись от такой «чумы» в алкоголе. Этак они всю статистику испортят.
Одна надежда, что первая самоизоляция привила россиянам не только вирус, но и психологическую устойчивость…
Между тем на пандемию наложился фактор СВО. Как ни объясняй с высоких трибун цели и задачи спецоперации, её важность, необходимость и безальтернативность, в окопах сидеть приходится как правило представителям широких народных масс, а не начальству. После объявления частичной мобилизации и усиления «ядерной» риторики ответственных лиц уровень тревожности россиян подскочил, по данным ФОМ, до 70%. Как тут не запить?
Всё дело в слишком резком переходе. Ещё вчера люди жили в соответствии с советом верхов в политику не вмешиваться. Мол, профессионалы порешают за вас все серьёзные вопросы. И даже возможность мобилизации отрицалась. И вдруг от людей требуют оставить дом, семью и отправиться в зону боевых действий. А если нет — отвечать по закону, чуть ли не за решётку. Не каждому такое легко даётся. Отсюда и алкоголь.
Сейчас немного попривыкли, адаптировались, поверили, однако возникли новые факторы. Например, рост цен, стоимости жизни. Несмотря на заверения ЦБ, инфляция для населения кажется выше, чем цифры, озвучиваемые в здании на Неглинной. В то время как относительная цена водки сейчас (в пересчёте, с учётом медианной зарплаты) более чем в 7 (!) раз ниже, чем при позднем СССР, когда она стоила 10 советских рублей.
«Народ не может позволить себе говядину, а водка дешевле говядины, оттого и пьет русский мужик, от нищеты своей пьет! Книжку он себе позволить не может, потому что на базаре ни Гоголя, ни Белинского, а одна только водка, и монопольная, и всякая, и в разлив, и навынос! Оттого он и пьет, от невежества своего пьет!» — писал в XIX веке прогрессивный критик Дмитрий Писарев. Конечно, сейчас многое изменилось, но в части пития…
И всё-таки производство водки постепенно падает. Так, в 2023 году оно снизилось ещё на 4,3% по сравнению с 2022 годом. Растёт культура, переходят на вино? Наверное.
В целом же потребление чистого алкоголя в период с 2008 по 2021 год в сократилось с 15,7 литров в год на душу населения до 9 литров, а смертность от его потребления в этот же период среди мужчин снизилась на 39%, а среди женщин — на 36%. Явный прогресс.
Так в чём же дело? Почему число алкоголизированых психов выросло на фоне общего относительного воздержания? Видимо, эти тенденции касаются разных слоёв общества. Некоторые, очевидное меньшинство, «ударили по газам», скатываясь в пропасть, не умея или не желая сопротивляться соблазну забыться в алкогольной коме. Другие — почти все — блюдут себя в сравнительной трезвости. То есть пьёт слабое меньшинство.
Именно для них функционируют так называемые «наливайки» — магазины, где продают алкоголь круглосуточно, якобы в розлив, а на самом деле навынос и подороже. Тем, кто не допил или не может дождаться утра, туда самая дорога.
Буйных посетителей таких заведений, «алкоголиков, хулиганов и тунеядцев», стекающихся к вожделенной точке на районе, заметно обычно издалека. Сейчас их собираются прикрыть хотя бы в жилых домах.
Так что не всё так плохо. Очернять действительность там, где для этого нет оснований, не стоит. Алкоголизм, как и другие язвы вроде наркомании, преступности, домашнего насилия — болезни, присущие любому обществу. Полностью не искоренишь, нет смысла и пытаться, а чтобы держать в рамках, на безопасном для окружающих уровне, достаточно поддерживать положительную динамику базовых показателей развития социума.
Документ, необходимый для этого, только что был принят правительством. Речь идёт о концепции сокращения потребления алкоголя на период до 2030 года. Сейчас на каждого россиянина приходится 8,9 литра этанола, а к концу десятилетия будет на 12% меньше — всего лишь 7,8 литра. Если к тому моменту одолеть «политические» пандемии, побороть инфляцию и завершить СВО, для алкоголиков наступят чёрные дни — поводов-то не останется.
